Сын Нептуна

Перси мог спустить многие оскорбления – например, что он слаб, или глуп, или еще что-нибудь в этом духе. Но Октавиан обвинял его в шпионаже – в предательстве. Это прозвучало настолько дико и настолько противоречило самой сущности Перси, что до него даже не сразу дошел смысл сказанного. А когда дошел, его плечи напряглись. Ему захотелось врезать Октавиану по голове, но он сообразил, что тот специально его провоцирует, стараясь подорвать доверие к новенькому.

Перси сделал глубокий вдох.

– Мы сразимся с этим сыном Геи, – заявил он, взяв себя в руки. – Мы вернем вашего орла и вызволим этого бога… – Он покосился на Хейзел. – Танатоса, верно?

Она кивнула:

– Морс в римском Пантеоне. Но его старое греческое имя – Танатос. Когда речь заходит о смерти… мы совсем не против, чтобы он оставался греческим.

Октавиан нетерпеливо фыркнул:

– Ну, как бы вы его ни называли… вы правда намерены сделать все это и вернуться к Пиру Фортуны? Он начнется вечером двадцать четвертого числа. Сегодня двадцатое. Вы вообще знаете, где его искать? Знаете, о каком сыне Геи идет речь?

– Да, – ответила Хейзел с такой уверенностью, что даже Перси удивился. – Я не знаю, где именно нам его искать, но примерно представляю. А гиганта зовут Алкионей.

Это имя словно понизило температуру в зале на пятьдесят градусов. Сенаторы поежились.

Рейна схватилась за кафедру:

– Откуда тебе это известно, Хейзел? Потому что ты дочь Плутона?

Нико ди Анжело все это время вел себя так тихо, что Перси едва о нем не забыл. Теперь он встал в своей черной тоге:

– Претор, позволите? Хейзел и я… мы немного знаем о гигантах от нашего отца. Каждый гигант был рожден как противоположность одному из двенадцати олимпийских богов – чтобы он смог сместить его или ее. Царем гигантов был Порфирион, анти-Юпитер. Но самым старшим был Алкионей. Он рожден, чтобы противостоять Плутону. Поэтому нам о нем известно.

Рейна нахмурилась:

– Вот как? Звучит так, будто вы с ним близко знакомы.

Нико затеребил край тоги:

– В общем… гигантов было тяжело убить. Согласно пророчеству, их можно было победить, только если бы боги и полубоги действовали сообща.

Дакота рыгнул:

– Прости, ты говоришь, что боги и полубоги… типа сражались бок о бок? Не может быть!

– Но так было, – возразил Нико. – В первую войну гигантов боги призвали героев присоединиться к ним и одержали победу. Возможно ли такое вновь – я не знаю. Но с Алкионеем сложнее… он отличался от остальных гигантов. Он был бессмертен, совершенно неуязвим для богов и полубогов, пока находился на своей территории – в месте, где был рожден. – Нико сделал паузу, давая всем переварить услышанное. – И если Алкионей получил перерождение на Аляске…

– …значит, победить его там невозможно, – договорила за него Хейзел. – Никогда. Никакими средствами. Поэтому наша экспедиция в восьмидесятые была с самого начала обречена на провал.

Это вызвало новый раунд споров и криков.

– Поиск невыполним! – взревел сенатор.

– Нам всем конец! – взвыл призрак.

– Еще «Кул-Эйда»! – заорал Дакота.

– Тишина! – рявкнула Рейна. – Сенаторы, мы должны действовать как римляне. Марс поручил нам этот поиск, и мы обязаны верить, что он выполним. Эти трое полубогов должны отправиться на Аляску. Они должны освободить Танатоса и вернуться до Пира Фортуны. Если в процессе им удастся вернуть утраченного орла – тем лучше. Мы можем лишь помочь им советами и убедиться, что у них есть план. – Рейна без особой надежды посмотрела на Перси. – У тебя же есть план?

Перси хотелось отважно выйти вперед и честно сказать «Нет!». Но, глядя на эти встревоженные лица вокруг, он передумал.

– Сначала я хочу кое-что уточнить. – Он повернулся к Нико. – Я думал, что бог мертвых – это Плутон. Теперь же оказывается, что есть еще один – Танатос, и что-то там насчет Врат смерти из того пророчества – Пророчества Семи. Что все это значит?

Нико тяжело вздохнул:

– Ладно. Плутон – бог Царства Мертвых, но богом самой смерти, непосредственно ответственным за то, чтобы души переходили в загробную жизнь и оставались там, является помощник Плутона – Танатос. Он вроде… ну, представь, что Жизнь и Смерть – это две разные страны. Всем захочется быть в Жизни, верно? Поэтому между странами существует охраняемая граница, чтобы люди не пересекали ее без разрешения. Но граница эта огромна, и в заборе куча дыр. Плутон старается заделать бреши, но постоянно появляются новые. Поэтому он полагается на Танатоса, который играет роль этакого пограничника, полицейского.

– Танатос ловит души и отправляет их назад, в Царство Мертвых, – сказал Перси.

– Именно, – подтвердил Нико. – Но теперь он пойман и в плену.

Фрэнк поднял руку:

– Разве можно пленить Смерть?

– Такое уже случалось, – ответил Нико. – В древние времена один парень, Сизиф, обманул и заковал Смерть. В другой раз его победил Геркулес.

– А теперь его поймал гигант, – подытожил Перси. – Получается, если мы освободим Танатоса, мертвые будут оставаться мертвыми? – Он взглянул на Гвен. – Э-эм… без обид.

– Все намного сложнее, – сказал Нико.

Октавиан закатил глаза: