Сын Нептуна

Она перелезла через стопку коробок в угол, раньше служивший ей спальней. К стене была прислонена старая вывеска «ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ ЗОЛОТОИСКАТЕЛЕЙ». Хейзел думала, что за ней ничего нет, но, сдвинув ее вбок, обнаружила нетронутыми почти все ее фотографии и рисунки. Вывеска уберегла их от солнечного света и погоды – они совсем не изменились за прошедшие годы. Ее зарисовки Нового Орлеана, сделанные мелками, выглядели такими детскими. Это правда она нарисовала? С одной фотографии, стоя перед вывеской «ГРИ-ГРИ КОРОЛЕВЫ МАРИ – ПРОДАЖА ТАЛИСМАНОВ, ТОЛКОВАНИЕ СУДЬБЫ», на нее смотрела улыбающаяся мама.

Рядом был снимок Сэмми во время карнавала – навеки застывшего во времени со своей сумасшедшей улыбкой, черными кудрями и такими красивыми глазами. Если Гея говорила правду, Сэмми мертв уже больше сорока лет. Он действительно всю жизнь помнил Хейзел? Или и думать забыл о той странной девочке, с которой они катались на лошадях и которую он поцеловал за праздничным кексом и больше уже никогда не видел?

Фрэнк потянулся к фотографии.

– Кто… – начал он, но осекся, увидев, что Хейзел плачет. – Прости. Тебе, наверное, очень тяжело. Хочешь побыть одна или…

– Нет, – хрипло ответила она. – Нет, все нормально.

– Это твоя мама? – Перси указал на снимок Королевы Мари. – Она выглядит совсем как ты. Красивая. – Его взгляд сместился на Сэмми. – Кто это?

Хейзел не поняла, что его так напугало:

– Это… это Сэмми. Мой… друг из Нового Орлеана. – При этом она старательно не смотрела на Фрэнка.

– Я его уже видел, – сказал Перси.

– Не может быть, – возразила Хейзел. – Этот снимок сделан в сорок первом году. Его… его уже, наверное, нет в живых.

Перси нахмурился:

– Да. Но… – Он покачал головой, будто пытался прогнать неприятную мысль.

Фрэнк кашлянул:

– Слушайте, тут недалеко магазин, мы проходили мимо него. У нас еще осталось немного денег. Давайте я куплю вам еды, одежды… не знаю… сотню упаковок влажных салфеток или еще чего-нибудь в этом роде?

Хейзел снова закрыла вывеской свидетельства своей прошлой жизни. Фрэнк так мил и старается помочь, и ей неловко даже смотреть на старый снимок Сэмми. Какой смысл сейчас погружаться в воспоминания?

– Было бы здорово, – сказала она. – Ты лучше всех, Фрэнк.

Доски пола заскрипели под его ногами.

– Ну… по крайней мере, я единственный еще относительно чистый. Скоро вернусь.

Он ушел, и Перси с Хейзел занялись обустройством временного пристанища. Они сняли пальто и постарались отскрести грязь, используя найденные в одном из ящиков старые одеяла. Затем они выяснили, что, оказывается, на коробках с открытками, если сложить из них подобие матрасов, очень даже удобно лежать.

Перси положил на пол свой меч, испускающий слабое бронзовое сияние, и вытянулся на кровати из «Счастливого Рождества 1982»:

– Спасибо, что спасла меня. Надо было раньше сказать.

Хейзел пожала плечами:

– Ты бы сделал для меня то же самое.

– Сделал бы, – подтвердил он. – Но пока я был там, в грязи, мне вспомнилась та строчка из пророчества Эллы – про тонущего сына Нептуна. И я подумал: «Вот что это означало. Я утону в земле». Я был уверен, что мне конец.

Его голос дрогнул, совсем как в храме Нептуна в его первый день в Лагере Юпитера. Тогда Хейзел гадала: а что, если именно Перси – тот самый потомок Нептуна, который, как обещал Плутон, когда-нибудь снимет с нее проклятие? Перси казался таким неприступным и могущественным – настоящий герой.

А теперь она знала, что Фрэнк – тоже потомок Нептуна. И хотя его никак нельзя назвать эталонным героем, но он доверил ей свою жизнь. Он так старался ее защитить. Даже его неуклюжесть ее умиляла.

Хейзел еще никогда не чувствовала себя такой запутавшейся, а учитывая, что она всю жизнь провела в этом состоянии, это говорило о многом.

– Перси, это пророчество может быть неполным. Фрэнк говорил, что Элла упомянула сгоревшую страницу. Может, это ты кого-то потопишь.

Он с интересом посмотрел на нее:

– Думаешь?

Это было так странно – подбадривать его. Он был намного старше и прирожденный лидер. Но она уверенно кивнула:

– Ты обязательно вернешься домой. И снова увидишь свою девушку, Аннабет.

– Ты тоже вернешься с нами, Хейзел, – заверил он ее. – Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось. Ты слишком нужна нам – мне, лагерю, и особенно Фрэнку.

Хейзел подобрала старую валентинку, но кружевная белая бумага рассыпалась у нее в руках.

– Я чужая в этом столетии. Нико вернул меня, только чтобы я смогла исправить свои ошибки – ну и, может, доказать, что я достойна попасть в Элизиум.

– Это не все, что тебе предначертано судьбой, – возразил Перси. – Нам предстоит вместе сражаться с Геей. И ты будешь нужна мне гораздо дольше, а не только сегодня. А Фрэнку так вообще: ты же видишь – он от тебя без ума! Эта жизнь стоит того, чтобы за нее бороться, Хейзел.

Она закрыла глаза:

– Пожалуйста, не вселяй в меня ложных надежд. Я не могу…

Оконная рама скрипнула, открываясь. Фрэнк залез внутрь и торжествующе продемонстрировал им магазинные пакеты:

– Добыча!

В охотничьем магазине он купил себе новый колчан для стрел, а еще сухие пайки и моток веревки.