Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

После высылки Солженицына, всколыхнувшей российскую интеллигенцию, священник Глеб Якунин начал активную правозащитную деятельность. Лев Регельсон вспоминал об этом периоде: «Новый этап общения с о. Глебом – работа над следующим церковным документом: «Обращением к Церковному Собору 1971 г. по поводу новоявленного лжеучения митрополита Никодима (Ротова)». Отец Глеб в работе активно участвовал, но не стал подписывать письмо, поскольку уже был под синодальным «запрещением», а по канонам от запрещенных клириков «жалобы» не принимаются. Период нашей особенной близости начался с момента изгнания Солженицына в 1974 году, когда мы с отцом Глебом, не сговариваясь, каждый отдельно выступили с протестами в адрес власти. В течение последующих нескольких лет мы написали примерно четырнадцать совместных обращений и заявлений, самым нашумевшим из которых было «Обращение к 5 Ассамблее ВСЦ в Найроби» – о подрывной работе КГБ в экуменическом движении.

В ноябре 1974 года отец Глеб обратился с открытым письмом к архиепископу Волоколамскому Питириму (Нечаеву), который 3 ноября дал интервью советскому агентству «Новости» и которое затем прозвучало на радио Би-Би-Си. В нем он заявил, что не обязательно крестить детей, а также утверждал, что Русской Церкви не обязательно заниматься благотворительностью, поскольку социалистическое государство взяло на себя эти функции. В этом письме отец Глеб заявил: «…Вы по существу призвали Церковь сузить, отстранив от Нее детей… Ваши слова по поводу воспитания детей оскорбляют родительские чувства верующих отцов и матерей, и более того, они есть в прямом смысле антирелигиозная пропаганда. Такого учительства из уст иерарха, можно с уверенностью сказать, мир не слышал за всю историю христианства…»¹

Священник Глеб Якунин и Лев Регельсон.

Лето 1976 года

Я помню, с каким негодованием откликнулся на это интервью архиепископа Питирима в своей проповеди бывший лагерник, исповедник – архимандрит Таврион (Батозский). Он внимательно следил за событиями религиозной жизни и слышал по радио откровения митрополита Питирима. Свое мнение высказал и архиепископ Брюссельский Василий (Кривошеин): «…запрещение Церкви обучать детей и юношей вере есть насилие над Нею, попрание Ее прав и вместе с тем попрание прав человека…»²

В 1975 году иеродиакон Варсонофий (Борис Хайбулин) и мирянин Глеб Милешкин направили письмо христианам Португалии. Поддержав их инициативу, с письмом к христианам Португалии обратились также священник Глеб Якунин и Лев Регельсон. Прошло семь лет со дня смерти Антониу ди Салазара, которого коммунистические идеологи в СССР без каких-либо весомых оснований считали диктатором нацистского толка. Будущее страны представлялось туманным, поскольку к власти рвались португальские коммунисты, финансово поддерживаемые из СССР. В связи с этим российские христиане напоминали христианам Португалии о явлении Божией Матери в Фатиме в 1917 году, когда прозвучали грозные предостережения о роли России в судьбах мира: «…Несколько месяцев политической свободы в России наглядно показали, что свободу легче завоевать, чем сохранить, что свобода приводит к рабству, если она не уравновешена чувством ответственности, что национальная катастрофа неизбежна, если отдельные классы, сословия, группы поставят свои частные интересы выше народного единства. Духовный раскол нации, начавшийся в России после свержения монархии, на политической поверхности выразился в классовой и сословной вражде и безудержном партийном эгоизме. Партии, провозгласившие принципы народной свободы, демократии и социализма, проявили удивительную неспособность к реальному политическому строительству, будучи охвачены стойким комплексом страха к власти павшей, и в то же время полной беспомощностью перед опасностью тирании грядущей…

Человеческая история имеет нравственно-педагогическую сторону, и человечество призвано не терять исторической памяти. Его обязанность – не повторять хотя бы самых тяжких исторических ошибок, ибо за них заплачено слишком дорогой ценой. Недостаточно ли того, что Русская Земля и Русская Церковь принесли неисчислимые жертвы и пережили величайшие страдания, чтобы ни у одного народа, и тем более у народа Вашего – молитвенника за Россию, – после столь грандиозного и страшного эксперимента не появился стойкий иммунитет против искушения соблазнами коммунизма»³.