Суррогат

– Точно, две! – подтвердил Палыч. – Вот эта, которую ты хотел ударить, серенькая, красивая, с «ломаной» полоской вдоль спины, – это самец. А вон та, черная, – это самка. Как увидишь гадюку, никогда не убивай! Гадюка – ценная змея! Хоть и ядовита, да не смертельна. А как здоровью помогает! Из яда мази делают, а на Руси еще и настойку водочную делали на этой змее. Так и называлась – ГАДЮКОВКА! Да, конечно, приходилось убивать да потрошить, но ведь то для дела! А вот когда убивают их просто из-за того, что это змея, вот это отвратительно. У меня от таких мерзостных поступков недалеких людей душа кровью исходит. Гадюка первой никогда не нападет!

Так шли они дальше, прочесывая лес. По их следу шел тот, кого они искали. Он бы мог убить их, но считал это преждевременным. Ему доставляло удовольствие «играть» с ними. Он изучал их. Изучал их маршрут. Всего два человека, когда еще выдастся такой момент. Его звериное чутье его не подводило, не подвело и теперь. Настал поздний вечер. Усталые, но идущие к цели, друзья брели по лесу. Мучил голод. Жажду утоляли из фляг. Пара фляг была с водой, пара со спиртом. Палыч понимал, что их враг рядом, и не терял бдительности. Он боялся за Алексея, вслушивался в тишину, время от времени поглаживая шершавой рукой автомат. Алексей валился с ног, когда уже совсем стемнело. Яркий месяц и звезды воцарились на черном небосводе.

– Привал, – произнес Алексей и присел на землю. Палыч потянул носом ночной воздух.

– Нет, Лешенька, чуть рановато, пройдем еще немного.

– А куда? Да и зачем? – Алексей вопросительно посмотрел на Палыча.

– Ну, так надо, Леша, – ответил Палыч.

Алексей, не в силах более задавать вопросы, подчинился. Через некоторое время они вышли к реке.

– Вот здесь и заночуем, – сказал Палыч и присел на землю, спиной оперевшись о ель. Изнеможенный Алексей только успел присесть, как тут же захрапел. Палыч, сам уставший, окинул Алексея снисходительным взглядом: «Эх, совсем еще ребенок». Палыч чувствовал дикую усталость, но боязнь за Алексея была сильнее. «Вот когда начинаешь понимать, что бессонница – это прям дар свыше!» – философски фантазировал Палыч, уставив глаза в звездное небо. Голод тоже помогал не заснуть. «Дождаться бы утра, там хоть жареных лягушек поедим», – мечтал Палыч. Да, закаленному в боях, ему было легче переносить такие ситуации в жизни. Он бы мог спуститься к речке и раздобыть что-нибудь, но боялся за жизнь Алексея. Так он сидел и ждал утра. В округе тишина, как вдруг где-то сзади послышался шорох, еле заметный, и затем отчетливо хрустнула ветка. Палыч кинулся к Алексею, схватил его за плечи и одним рывком повалил на землю. Сверху что-то просвистело и раздался глухой удар в ствол ели. Палыч и Алексей сидели друг против друга. Палыч посмотрел на ель и увидел торчащий из нее нож, как раз на уровне головы Алексея. И без того напряженные нервы Палыча не выдержали. Вскочив на ноги, он полоснул из автомата короткой очередью в лесную глушь. По лесу раскатилось грозное эхо. Когда вновь воцарилась тишина, оба уже вслушивались в звуки леса. Палыч достал фонарь и направил луч в ту сторону, откуда, по его мнению, метнули нож. Свет фонаря прошелся по кустам, затем осветил далекую чащу. Все как будто тихо. Это и настораживало. Палыч посветил фонариком в близлежащий куст орешника, и вдруг в свете фонаря мелькнуло лицо, если это можно было назвать лицом. Существо тут же скрылось.

– Что это? – произнес слегка ошалелый Палыч. – А говорят, снежных людей не бывает.

Алексей тоже оторопел.

– Все, – произнес Палыч.

– Что «все»? – спросил Алексей.

– Мы спугнули его, вернее, я, – ответил Палыч. – Пара пуль просвистели над его головой. Этого достаточно, чтобы он ненадолго покинул нас. Он понимает, что мы не только вооружены, но, главное, бдительны.

С Алексея сон как рукой сняло. Но Палыч налил ему немного спирта. Алексей выпил его и тут же запил водой. Приятное жжение немного успокоило.

– Хорош, – произнес он сморщившись.

Палыч извлек нож из ствола ели.

– Да, специальный, для метания, – произнес он, под лучом фонаря рассматривая лезвие. Потом взглянул на Алексея. Тот все еще не мог заснуть, но спирт брал свое. Наконец голова Алексея слегка накренилась на плечо, и он отключился. Палыч посмотрел на спящего Алексея и пошел к реке в надежде что-нибудь добыть съестного. Подойдя к реке, он прошелся по берегу и внезапно услышал всплеск воды. Посветив в то место фонариком, он понял, что ему повезло. Почти у берега одна щука схватила поперек другую. Та щука, что пыталась заглотить другую, была так увлечена процессом, что полностью потеряла всякую бдительность. Палыч подкрался, насколько мог, опустил ствол автомата под воду, немного в сторону хищной идиллии, и нажал на спусковой крючок.

***

Уже рассветало, когда рядом с потухшим костром лежали остывшие жареные хищницы. Алексей открыл глаза.

– Утро доброе! – произнес Палыч. – Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!

Алексей не поверил глазам, когда увидел двух здоровенных щук.

– Откуда «дровишки»? – с иронией спросил он, приступая к завтраку.