Судьбы местного значения

«Ганомаг» запетлял по грунтовке, оставляя позади суету, прикрытую поднявшейся с дороги пылью.

– Не расслабляемся, – сказал Лукин, глядя назад. – С фельджандармами труднее будет.

– Сработает ли жетон?

Капитан лишь плечами пожал.

– Должен. А нет, так гранатами прорываться будем…

Дорога заложила поворот, лес отдалился. На выкошенных лугах стояли стога. Пахло сеном.

– Вижу мост, – сообщил Степаненко.

Чичерин укрепил фуражку на голове, поднялся, хватаясь за поручень, и вгляделся вперед.

– Так, посмотрим, – сказал Лукин, приподнимаясь следом. – Мост деревянный. Трехметровый пролет. Сразу за мостом с краю «цундапп» с коляской. В коляске немец с бляхой на груди. У перил второй. На той стороне у перекрестка еще один «цундапп» с экипажем и грузовик, в который грузятся солдаты.

– Два отделения. Это саперы. Фельдфебель говорил о них.

– Грузятся – это хорошо. Настил отремонтировали и собираются выдвинуться к другому месту. Голубев, медленнее, пусть саперы уедут. Фельджандармов всего четверо, может, удастся тихо вырезать? Ножи готовим.

Чичеринский НР-43 находился в сапоге. Он вытащил его и всунул в рукав куртки.

– Умар, где твой дедовский?

– Тут, командыр, – и красноармеец, словно фокусник, из ниоткуда достал свой кинжал. У мальчишки загорелись глаза.

– Большой, – посетовал лейтенант, – в рукав не спрятать.

– Работать будем по обстановке, – сказал Лукин. – Сработает жетон – хорошо, нет, тогда валим немцев, но без стрельбы, иначе будет хреново.

– Фельдфебель, морду попроще сделай.

– Куда уж проще, – буркнул Степаненко, ворочая грозным MG…

Бронетранспортер медленно подкатил к мосту. Въехал на настил. Миновал мост. Ничего не скрипнуло. Хорошо саперы поработали.

Тощий фельдфебель с горжеткой на груди важно шагнул навстречу, поднимая руку в жесте «стоп». Оба пулеметчика, что в колясках, направили пулеметы на «ганомаг». Из отделения показался обер-лейтенант. Он легко перебросил ноги и спрыгнул на землю, и шагнул к постовому. Фельдфебель подобрался.

– Обер-лейтенант Эрих Шумберг, – представился офицер. – Зондеркоманда айнзатцгруппы «б».

– Фельдфебель Шталекер. Полевая жандармерия второй группы. Ваши документы, господин обер-лейтенант.

Офицер предъявил жетон.

– Этого, думаю, достаточно?

Фельджандарм скользнул глазами по жетону. Вынул блокнот из боковой сумки, перелистнул пару листов, нашел нужное.

– Достаточно, – кивнул и убрал блокнот. – Извините, господин обер-лейтенант, у нас приказ – в прифронтовой зоне особый режим проверок.

– Понимаю, – кивнул офицер, отметив, что оба пулеметчика развернули MG к лесу. Закурили.

– Что случилось, господин обер-лейтенант? – спросил фельдфебель. – Вы ранены?

– Пустяк, всего лишь царапина. Нашу группу обстреляли на марше. Часть своих солдат мне пришлось оставить в Matveevo.

– О да, – кивнул фельдфебель, – разбитых русских в лесу полно.

– Но почему у вас нет охраны? Я видел отделение саперов на «блице». Надо было отделение придержать.

– Считаю, что русские тут появиться не рискнут. Через километр прямо два усиленных пехотных батальона, пулеметная рота и противотанковая рота. Направо полкилометра танковый батальон базируется, рембатальон тоже. Там же интенданты и пекарня. Что касается саперов, то у них приказ – восстановить мосты и дороги. У русских они в отвратительном состоянии. А наши доблестные панцеры усугубили их своими роликами. Вон, посмотрите…

Перекресток, точнее развилка, представлял в глазах немца жалкое зрелище. И так не «идеальная» грунтовка была по краю разворочена гусеницами. Будто озвученный танковый батальон несколько раз прокатился туда и обратно.

– Так и есть, господин обер-лейтенант, – подтвердил фельджандарм. – На линии узкое дефиле и применять там танки бессмысленно. Поэтому панцеров вернули обратно.

– Ясно. Как проще к штабу дивизии проехать?

– Направо ближе, – ответил фельджандарм, – но я не советую там даже на бронетранспортере ехать. Панцеры все раскатали. Советую через линию, а там… – Шталекер шагнул к мотоциклу, взял планшетку, раскрыл и показал место на карте, – вот тут проедете краем, затем возьмете западнее, но ближе к лесу, полем танковый полк маневрировал, затем повернете тут…

Пока фельджандарм показывал на карте маршрут, к ним подошли фельдфебель и гефрайтер, которых обер-лейтенант подозвал знаком. Оба тоже следили за пояснениями.

– …впрочем, можете рискнуть напрямую тут, – закончил Шталекер, кивая на правый поворот.

– Нет, благодарю. Мы рисковать любим, но прежде нам нужно побывать в Klimichy.

– Вам придется подождать, господин обер-лейтенант. В Klimichy пока еще русские.

– Но карта… – удивился офицер, осмотрелся и незаметно подмигнул гефрайтеру и фельдфебелю.

– Наши штабные поспешили с картой, а русские были очень упрямы.

– О, да, мы очень упрямая нация! – улыбнулся обер-лейтенант.

– Что?! – удивился Шталекер и брызнул кровью.

Чичерин отдернул клинок и, шагнув, выбросил его вперед.

– Майн гот! – прохрипел последнее слово пулеметчик…

Степаненко с Голубевым расправились со вторым экипажем быстро. Те немцы и звука не издали. С «ганомага» соскользнули бойцы.