Судьбы местного значения

Миновали развилку с отворотом к боковой улице. Начались огороды и дома с пристроями. И Лукин с Чичериным немного привстали, чтобы можно было наблюдать. У всех домов, что они миновали, окна плотно занавешены, на одном вообще закрыты ставнями. Во дворах и садах-огородах ни движения. Только раз показалось, что занавеска дрогнула. Но было такое чувство – за ними внимательно наблюдают. Боятся. Жаль, хотелось пацана тут пристроить.

Степаненко переносил прицел MG с дома на дом. Мало ли чего. И тут усмотрел впереди движение. Пулемет нацелился на человека в потертом пиджаке с винтовкой, что вышел из-за большой липы.

– Крикни хальт, – тихо подсказал Чичерин.

– Хальт! – рявкнул Степаненко.

Мужик нервно вскинул руки и проблеял:

– Нихт шиссе!

«Ганомаг» медленно подкатил к правлению. И к задравшему руки горе-часовому присоединилось еще пятеро, тоже с оружием. Из дверей правления выскочил пузатый мужик и быстро засеменил к гостям. Но резко встал, когда ствол пулемета нацелился на него.

– Wer sind sie? – рявкнули сверху.

– Не стреляйте, господин офицер! – запричитал пузатый мелко, но часто кланяясь. – Мы полиция. Местная полиция. Я тут за начальника. У меня и документ имеется.

– Nicht verstehe, – нахмурился офицер, и пузатый облился потом. На него смотрели с отвращением и злобой. И офицер, и солдаты в кузове. А пулеметчик был готов открыть огонь.

– Васька, да скажи ты им…

Мужик, что стоял на часах, чуть шагнул вперед и обратился на сносном немецком:

– Мы местная полиция, господин офицер.

– Полиция?! – брови обер-лейтенанта поползли вверх, на лице проступило отвращение. – А эта жирная свинья кто?

– Это наш староста, господин офицер. У нас документ имеется.

– Документ? Что за документ?

– Его нам выдал командир германского батальона, что проследовал через Матвеево.

– Где бумага?

– Папирен? – засуетился толстяк. – Туточки папирен!

Из кармана появился сложенный лист. Офицер брезгливо взял, развернул и стал читать.

– Откуда оружие?

Сказано было так, что пузатый вновь облился потом.

– Ваши солдаты выдали, господин офицер, – скороговоркой ответил мужик. – По винтовке и десяти патрон каждому.

– Гуд, – кивнул офицер и вернул бумагу.

Толстяк облегченно выдохнул. Полицаи медленно опустили руки.

– Куда проследовал батальон? – спросил обер-лейтенант.

– Не знаем, господин офицер, – ответил мужик, – в крайних хатах они оставили с десяток солдат на обустрой, а сами уехали.

– А где люди?

– Простите? – переспросил мужик.

– Dummkopf! Люди, местные жители, где они?

– А, так по домам сидят. Так приказано было.

Обер-лейтенант нахмурился, хотел еще что-то спросить, но, глянув внутрь бронетранспортера, скомандовал:

– Vorwärts!

Бронетранспортер отъехал от правления, и Лукин оглядел напряженных бойцов.

– Так, мужики, выдохнули, – тихо сказал он. – Сержант, ты молодец. Сдержался.

– Так и хотелось по этим шайзям очередью вмазать, – подтвердил Степаненко.

– Терпение, только терпение! Лейтенант, ты фамилии запомнил?

– Запомнил, – зловеще ответил Чичерин. – И хари тоже…

Проехали почти все селение. Никого из местных не увидели, только чувство внимательного взгляда не проходило. На околице, у двух крайних домов наблюдалась какая-то активность. Люди мелькали во дворах, огородах, меж строений. Из печных труб обоих домов валил густой дым.

И от дома через дорогу важно переходил немец в штанах, майке, босой, и с карабином на плече. Немец сосредоточенно колупал что-то в левой руке, затем опрокинул это в рот, удовлетворенно зажмурился. Затем он увидел приближающийся камуфлированный «ганомаг», удивленно моргнул и метнулся в дом.

– Бардак, – тихо прокомментировал Чичерин.

– Ты только не зверствуй, – посоветовал Лукин. – Выясни, что надо, и вперед.

Когда бронетранспортер подъехал к распахнутым настежь воротам, этот немец стоял у правого створа одетый по уставу. У крыльца строилось отделение.

– Гефрайтер, – обратился к часовому Чичерин, – кто командир этого сброда?

Из дома вышел унтер-офицер и подбежал к «ганомагу».

– Фельдфебель Шлотт, господин обер-лейтенант! – представился появившийся обер-офицер. – Второй саперный батальон. Занимаемся обустройством…

– Фельдфебель! – прервал Чичерин немца. – Ваш быт меня не интересует. Почему вас тут всего отделение? Где остальной личный состав батальона?

– По приказу командующего батальон занимается восстановлением дорог и мостов…

– Шлотт, – прервал обер-лейтенант, – приказы командующего не отменяют других обязанностей… – Фельдфебелю показалось, что офицера толкнули. – По дороге сюда нас в лесу обстреляли русские.

Шлотт будто только сейчас заметил отверстия на боковой броне и повязку на шее обер-лейтенанта.

– Шлотт. Необходимо срочно организовать посты на въездах. Привлеките местных… – обер-лейтенант поморщился, – добровольцев. А нам нужно срочно в штаб пехотной дивизии. Как туда нам проехать?

– Яволь, господин обер-лейтенант! Посты выставим. Вам надо ехать по этой дороге. Через пять километров речка и мост. За ним развилка. Там два отделения саперов ремонтируют настил. И имеется пост фельджандармерии.

– Хорошо, Шлотт, занимайтесь. Вперед!