Судьбы местного значения

– Ветку придержи, – сказал капитан сержанту, привстал и поднес бинокль к глазам.

На крыльце стоял мужик. В кепке набекрень, пиджак, накинутый на плечи. Стоит, зевая и почесывая выпирающий живот. Хоть кто-то живой. И не один. Мужик кому-то что-то говорит. Значит, кто-то перед крыльцом присутствует. Причем давно, так как улица в этом месте просматривается, но никто по ней не проходил.

Мужик достает из кармана коробочку, вынимает папиросу. Хлопает по карманам штанов, снимает пиджак, шарит там. Затем жестом кого-то подзывает. Подходит другой мужик. На плече винтовка. Часовой? Тогда почему в гражданском? Тот чиркает спичками, дает прикурить, поворачивается. И Лукин замечает повязку на рукаве. Белую. Тут по плечу постучал Тамарин.

– Командир, ветер поднялся.

Лукин и сам ощущал дуновение и поднял бинокль выше. Флаг на коньке затрепыхался. Красный флаг. Неужели в Матвеево наши? – подумал Лукин. И тут полотнище развернуло ветром – в центре стяга в белом круге трепыхалась кракозябра свастики.

Тамарин смачно выругался. Флаг он разглядел. Повязку вряд ли, но белый круг со свастикой в центре заметил.

– Выходит, в Матвеево немцы?

Но Лукин не ответил. Ни одного солдата противника за время наблюдения не замечено, но это не значит, что немцев в селении нет. Раз на карте имеется обозначение саперного батальона, значит, так и есть. И не важно, что противника не заметили.

– Спускаемся.

Лукин собрал группу и поведал результаты наблюдения.

– Вопросы или предложения имеются?

Бойцы переглянулись.

– Жетон… – тихо сказал Чичерин.

– Жетон, – кивнул Лукин и пояснил бойцам: – Каски немецкие наденем, плащи поверх и внаглую проедем через Матвеево и до наших…

– Стоит использовать прихваченные немецкие кителя, – добавил лейтенант.

– Нужно будет использовать, – кивнул Лукин и задумался, припоминая габариты обер-лейтенанта. При всей своей стати немец был ниже капитана и плечами поуже, хотя немца вблизи он видел уже мертвым. Но размер явно не его, а лейтенанту-то как раз будет.

– Юрий Яковлевич, как у тебя с немецким? – спросил Лукин Чичерина.

– Читаю и говорю свободно.

– Произношение?

– Марта Карловна хвалила мой баварский акцент.

– Отлично! – кивнул капитан. – Всё, возвращаемся.

К выходу еще надо было подготовиться. По лесам группа бродит уже продолжительное время. Следовало привести себя в должный вид. Лица у всех порядком заросли. Кроме того, трофейную форму тоже надо в порядок привести. Форму рядового и фельдфебеля только почистить. А у обер-лейтенантского кителя весь ворот, благодаря лейтенанту, заляпан кровью. Просто стрельнул бы в голову, а не ножом по горлу. Теперь надо как-то отстирать эту кровь.

Вернулись к месту стоянки. Абадиев был уже в сознании.

– Как дела, Умар?

– Хорошо, командыр! – бодро ответил боец.

Хорошо-то хорошо, но именно из-за Абадиева пришлось встать на ночь. Свернули в лес, нашли родничок. Тамарин с Карасевым ушли в разведку. Красина выставили в охранение. Запалили костер, поставили кипятиться воду в котелке, мальчишку с Голубевым озадачили поддержанием костра…

После ранения Абадиева просто перевязали. Всю дорогу он виду не показывал, что ему больно. Весело скалился и шутил, с мальчишкой в водителя играл. И никто не заметил, как Умар отключился. Стало понятно, что надо бойцу помощь оказывать, пока не поздно. Плохо, что из медикаментов только бинты, что нашлись у немцев, и пузырек с йодом на донышке.

Осмотр раны показал – пуля, пробив тонкую броню «ганомага», попала в плечо, прошила мышцы, прошла вдоль лопатки и застряла под кожей. Её пощупали пальцами, прикинули длину раневого канала, задумались. Хотя думали в основном трое, кто имел хоть каплю медподготовки – Степаненко, Лукин и Кузнецова. Сержант умел первую помощь при ранениях оказать. Капитан, благодаря супруге, знал кое-что. Маша в госпитале санитаркой недолгое время проработала. И теперь эта медбригада совещалась.

– Пулю проще вырезать, – сказал капитан.

– А как рану будем чистить? – спросила Кузнецова.

– Рану обязательно чистить?

– Обязательно, сержант, – ответил Лукин. – Пулю-то достанем, но она занесла внутрь грязь и обрывки ткани.

– Если не почистить, начнется сепсис, – добавили Маша. – Только вот чем раневой канал чистить?

– Слово-то какое – сепсис. Скажите просто – антонов огонь. А чистить… – задумался Степаненко. – Канал можно шомполом чистить!

В момент из маузера достали шомпол.

– Бинт через ушко, намочить самогоном и протолкнуть насквозь, – осматривая шомпол, резюмировал Лукин. – Юрий Яковлевич, ты вроде крови не боишься. Будешь Умара держать.

Подправили остроту НР-40 и вместе с шомполом сунули в кипяток. Нарезали кусочков бинта для тампонов и замочили в самогоне. Привели в чувство Абадиева.

– Умар, надо пулю вытаскивать и рану чистить. Будет больно…

Абадиев оскалился в улыбке:

– Дэлай, командыр!

– Вот, выпей, – сунули ему фляжку с самогоном. Затем капитан дал свой ремень с портупеи. – В зубах зажми.