Судьба

Мастер Немеркнущего Яркого Света перехватил неодобрительный взгляд Цзяня и нахмурился.

– На что ты уставился?

Цзянь отвернулся и промолчал.

Сонь нахмурился сильнее.

– Ты что-то хочешь сказать, парень? Тоже посмеешь назвать меня растяпой? Давай, воин пяти Поднебесных! Выскажись, если кишка не тонка!

Тут Цзянь понял, что Соа Сонь вовсе не дурак. Он дразнил Цзяня, пытаясь понять, как далеко удастся зайти, пока Цзянь не даст сдачи. Ну что ж, Цзянь был готов подчиниться мастеру Немеркнущего Яркого Света.

– Если вы настаиваете, мастер. Ученый, который преподает мне историю и обычаи Просвещенных государств, и военный искусник, который вчера учил меня приему «щит-замок», не имеют отношения к человеку, который каждый день слоняется по храму, пьет и играет в кости.

Сонь бросился к Цзяню, воздел увесистый кулак и обрушил его на стоявший между ними деревянный стол. Толстая доска громко хрустнула; во все стороны поползла сетка трещин. Стол разломился пополам и упал. Чай и завтрак оказались на полу. Из почти пустой фляги вылились остатки вина. Глаза Соня горели гневом, и на мгновение Цзяню показалось, что мастер Немеркнущего Яркого Света довершит то, что не удалось Немым, наемным убийцам и князьям.

Руки Соня сжались в кулаки, грудь тяжело вздымалась, гневный взор был устремлен в пространство. Почему-то он казался больше и грознее, чем обычно. Наконец он взглянул на пролитое вино и завопил, ни к кому не обращаясь:

– Я хочу выпить! Принесите еще вина!

Сонайя, продолжая листать книжку, отозвалась:

– В кладовой пусто, мастер. Вы уже всё выпили.

– Что? – Сонь замер, а потом бросился на кухню.

Сонайя и Цзянь услышали его громкое ворчание. Затем он выскочил; его темно-зеленое одеяние развевалось на холодном ветру. Сонь исчез в кладовой по другую сторону двора и принялся рыться в скудных запасах Тайши. Шум сопровождался громкой руганью. Через несколько минут мастер вышел, держа что-то в руке.

– Ага! Она скатилась с полки и завалилась за бочонок.

Мастер Немеркнущего Яркого Света вытащил из бутыли пробку, налил вина в чашку и, к удивлению Цзяня, предложил ему.

– Сегодня я преподам тебе очередной урок, парень, и его не стоит принимать на трезвую голову.

Цзянь уставился на вино. Потом пожал плечами и выпил.

– Спасибо, мастер Соа.

– Сейчас я для тебя просто Сонь. Пошли.

И мастер бодро зашагал по двору. Подняв плечи от пронизывающего ветра, он устремился к маленькой рощице на юго-западном краю плато.

– Давай поговорим об ожиданиях.

Он допил последние капли и отбросил бутыль.

– Ты, чтоб тебе треснуть, Предреченный герой Тяньди. Пари держу, этот титул для тебя много значит.

Молчание затянулось. Наконец Цзянь уточнил:

– Вы меня спрашиваете?

– Да, тупица, конечно, я тебя спрашиваю.

Цзянь ненадолго задумался, а затем осторожно ответил:

– Это дар… и бремя. Мне бывает тяжеловато.

– У моего отца была поговорка. Все уборные на корабле выходят в море, – сказал Сонь. – Вот как следует поступать с ожиданиями. Отпусти их. Не держись за эту отраву, мальчик. Конечно, приятно считаться необыкновенным, но это бремя тащит тебя в бездны, о существовании которых ты и не подозревал, так ведь? Люди возлагают на тебя большие надежды. Герой должен убить врага и объединить империю. Герой должен стать настоящим военным искусником и победить Хана. Герой должен быть сильным, высоким, иметь мужественный подбородок и длинные развевающиеся волосы. Все чего-то хотят от героя, но позволь мне спросить… – Сонь понизил голос до шепота. – Чего хочет герой?

– Я хочу служить своему предназначению и исполнить пророчество, – немедленно ответил Цзянь.

– Глупости, – мастер Вечного Яркого Света дал ему легкий подзатыльник. – Этого от тебя хотят другие. А ты чего хочешь?

– Хочу спасти свой народ.

Снова подзатыльник, посильнее.

– Чего ты хочешь, Вэнь Цзянь?

Цзянь моргнул.

– Хочу, чтоб люди во мне не разочаровались.

Следующий удар был уже почти настоящим.

– Я желаю говорить с Цзянем, а не с Предреченным героем Тяньди, спасителем народов Чжун, ужасом катуанских орд и так далее! Просто с Вэнь Цзянем. – Сонь постучал Цзяня по темени костяшками пальцев. – Цзянь еще тут, или его окончательно вытеснили предзнаменования и ожидания?

Цзяню надоело терпеть. Он откинул руку мастера и огрызнулся:

– Вам-то что известно об ожиданиях? Вы вообще все бросили!

Тут же он ахнул и зажал себе рот рукой. За спиной у него тоже кто-то ахнул. Очевидно, Сонайя подслушивала.

– Наконец-то я вижу огонь, – с улыбкой проговорил Сонь и отступил. – Скажи, парень, что ты обо мне знаешь? Скажи все то, что ребятишки говорят обо мне за глаза и не смеют сказать в лицо. Давай. Я выдержу. Давай.

Цзянь отвел глаза.

– Говорят, вы унаследовали семейное дело и более пятидесяти школ боевых искусств. Потом вы стали пить и разорились, а в довершение всего погрязли в игровых долгах и опозорили отцовское имя.

Сонь отмахнулся.

– Ха! Если бы все было так просто – мол, выпивка и игры виноваты. Чего еще ждать от старшего сына, правда? Избалованный до глупости и дошедший до бесчестия юнец. Так?

Цзяню стало любопытно.

– Вы хотите сказать, все было по-другому?