Страсть

– Это вождь племени, Зотц. Выглядит слегка измученным, да? Времена тяжелы, когда твои люди не видели дождя уже триста шестьдесят четыре дня. Не то чтобы они отсчитывали их на том каменном календаре или типа того, – он показал на серый кусок скалы, испещренный сотнями черных линий, проведенных сажей.

Ни капли воды почти целый год? Люс практически ощущала жажду, исходящую от толпы.

– Они умирают, – сказала она.

– Надеются, что нет. Здесь ты и появляешься, – сказал Билл. – Ты и несколько несчастных бедолаг. И Дэниел тоже – у него незначительная роль. Чаат уже очень голоден, так что действительно – свистать всех наверх.

– Чаат?

– Бог дождя. У майя существует это абсурдное поверье, что любимая еда гневливого бога – кровь. Понимаешь, к чему я веду?

– Человеческие жертвоприношения, – медленно сказала Люс.

– Да. Для них это начало длинного дня. Добавят больше черепов к тем рядам. Волнительно, не правда ли?

– Где Люсинда? То есть Икс Куат?

Билл показал на храм.

– Ее заперли вон там вместе с другими жертвами, пока не закончится игра в мяч.

– Игра в мяч?

– Вот на что эта толпа идет смотреть. Видишь ли, глава племени любит устраивать игру в мяч перед большим жертвоприношением. – Билл кашлянул и убрал крылья за спину. – Это что-то среднее между баскетболом и футболом, только в командах всего по два игрока и мяч весит тонну, а проигравшим отрезают головы и скармливают их кровь Чаату.

– Все к стадиону! – прокричал Зотц с верхних ступеней храма. Язык майя был непривычно гортанным, и все же он был понятен Люс. Она гадала, что, слыша их, чувствовала Икс Куат, запертая в комнате за спиной Зотца.

Громкие возгласы послышались из толпы. Все как один майя поднялись и побежали в сторону строения, похожего на большой каменный амфитеатр, на дальнем конце равнины. Строение было продолговатое и низкое – коричневое земляное поле, окруженное рядами каменных трибун.

– А вот и наш парень! – Билл показал в голову толпы, когда они приблизились к стадиону.

Поджарый мускулистый парень бежал быстрее всех других спиной к Люс. У него были блестящие каштановые волосы, плечи покрыты темным загаром и раскрашены переплетающимися красно-черными лентами. Потом он слегка повернул голову влево, и Люс увидела его профиль. Он совсем не был похож на Дэниела, которого она оставила на заднем дворике своих родителей. И все же…

– Дэниел! – сказала Люс. – Он кажется…

– Другим, но все же точно таким же? – спросил Билл.

– Да.

– Ты узнаешь его душу. Независимо от того, как вы оба выглядите снаружи, вы всегда узнаете души друг друга.

Люс не приходило в голову, как примечательно было то, что она узнавала Дэниела в каждой жизни. Ее душа находила его.

– Это… прекрасно.

Билл поскреб коросту на руке скрюченным когтем.

– Как скажешь.

– Ты сказал, что Дэниел каким-то образом участвует в жертвоприношении. Он игрок в мяч, не так ли? – сказала Люс, вытягивая шею в сторону толпы, как раз когда Дэниел исчез в амфитеатре.

– Да, – сказал Билл и поднял каменную бровь, – есть милая маленькая церемония, в которой победители ведут жертв в следующую жизнь.

– Победители убивают узников? – тихо сказала Люс.

Они наблюдали за толпой, пока та просачивалась в амфитеатр. Оттуда доносился бой барабана. Игра должна была вот-вот начаться.

– Не убивают. Они не просто обычные убийцы. Приносят в жертву. Сначала отрубают им головы и относят туда, – Билл кивнул через плечо на частокол голов. – Тела кидают в грязную – то есть, простите, святую – известняковую дыру в джунглях, – он фыркнул. – Хочешь знать мое мнение? Я не знаю, как это принесет дождь, но кто я такой, чтобы судить?

– Дэниел выиграет или проиграет? – спросила Люс, зная ответ еще до того, как слова слетели с ее губ.

– Я понимаю, что Дэниел, отрубающий тебе голову, не кажется самым романтичным сюжетом, – сказал Билл, – но по сути, какая разница, убьет он тебя огнем или мечом?

– Дэниел этого не сделает.

Билл парил в воздухе перед Люс.

– Нет?

Из амфитеатра послышался громкий рев. Люс чувствовала, что ей надо выбежать на поле, прямо к Дэниелу, обнять его и объяснить, что она покинула «Глобус» слишком рано, не успев сказать, что теперь понимала все, через что он прошел, чтобы быть с ней. Что из-за его самопожертвования она испытывает еще большую веру в их любовь.

– Мне нужно пойти к нему, – сказала Люс.

Но здесь также была Икс Куат, запертая в комнате на самом верху пирамиды в ожидании, когда ее убьют. Девушка, у которой может быть важная информация, необходимая Люс для снятия проклятия.

Люс колебалась, стоя на месте, одинаково готовая бежать и к амфитеатру, и к пирамиде.

– И что ты выберешь? – дразнил Билл. Его улыбка была слишком широкой.

Она бросилась бежать прочь от Билла – и к пирамиде.

– Хороший выбор! – крикнул он, быстро порхая, чтобы не отставать от нее.

Пирамида возвышалась над ней. Раскрашенный храм на вершине, где, по словам Билла, находилась Икс Куат, казался далеким, как звезда. Люс хотелось пить. Ее горло пересохло от жажды и болело, а земля обжигала подошвы ее ног. Казалось, что весь мир горел.