Страсть

– Крещение – всего лишь одно из слов для таинства или завета, в котором в том или ином смысле участвует твоя душа. Практически в любой религии есть что-то похожее. Христианство, иудаизм, ислам, даже религия майя, в чем ты сейчас сможешь убедиться, – он кивнул в сторону барабанов, которые теперь были такими громкими, что Люс стала гадать, не стоит ли им спрятаться, – во всех них есть таинства, которые отражают поклонение богу.

– Так я жива в моей настоящей жизни в Тандерболте, потому что родители не крестили меня?

– Нет, – сказал Билл, – тебя могут убить в твоей настоящей жизни в Тандерболте, потому что родители не крестили тебя. Ты жива в своей настоящей жизни, потому что… ну… никто не знает, почему.

Должна быть причина. Может, это и была лазейка, о которой Дэниел говорил в госпитале в Милане. Но даже он, казалось, не понимал, как Люс могла путешествовать по вестникам. Посещая жизнь за жизнью, Люс чувствовала, как подбирается все ближе к тому, чтобы сложить вместе все кусочки пазла ее прошлого… Но она еще не дошла до этого.

– Где деревня? – спросила она. – Где люди? Где Дэниел? – Барабаны стали громче, и ей пришлось повысить голос.

– О, – сказал Билл, – они на другой стороне цомпантли.

– Чего?

– Стены голов. Пойдем, тебе надо это увидеть!

В просветах в ряду черепов танцевали вспышки цвета. Билл подтолкнул Люс к краю стены из черепов и жестом показал ей – смотри.

За стеной парадом шла целая цивилизация. Длинные ряды людей танцевали и отбивали ритм ногами на покрытой пылью дороге, которая шла вокруг площади с костями. У них были шелковистые черные волосы и кожа цвета каштана. Их возраст варьировался от трех лет до такого старого, что было трудно угадать. Все они были полны энергии, красивые и странные. На них было совсем немного одежды, в основном выветренные шкуры животных, которые едва прикрывали их тела, оставляя открытыми татуировки и раскрашенные лица. Это был самый невероятный боди-арт – замысловатые цветные изображения птиц с яркими крыльями, солнца и геометрические узоры на их спинах, руках и груди.

В отдалении виднелись здания – упорядоченные ряды строений из выбеленного камня и группка зданий поменьше с плоскими тростниковыми крышами. За ними были джунгли, но листья деревьев казались увядшими и ломкими.

Толпа маршировала мимо, не замечая Люс, погруженная в безумие своего танца.

– Давай! – сказал Билл и толкнул ее в поток людей.

– Что? – крикнула она. – Идти туда? С ними?

– Будет весело! – засмеялся Билл, летя впереди. – Ты умеешь танцевать, не так ли?

Сначала с некоторой опаской она с горгульей присоединилась к параду, когда они проходили нечто похожее на рыночную площадь. Это была длинная и узкая полоса земли, заставленная деревянными ящиками и мисками, полными товаров на продажу – покрытых ямочками черных плодов авокадо, темно-красных початков маиса, высушенных трав, перевязанных бечевкой, – и множеством других вещей, которых Люс не узнала. Она поворачивала голову то в одну сторону, то в другую, чтобы увидеть как можно больше, пока проходила мимо, но остановиться было нельзя – толпа неумолимо толкала ее вперед.

Майя шли по дороге, завивающейся и переходящей в широкую плоскую равнину. Рев их танца затих, и они тихо собрались вместе, что-то бормоча друг другу. Их были многие сотни. Билл снова надавил острыми когтями на ее плечи, и Люс опустилась на колени, как и все остальные, и, проследив за взглядами, тоже подняла глаза.

За рыночной площадью одно строение возвышалось над всеми остальными – ступенчатая пирамида из белоснежного камня. Две ее стороны были видны Люс, и на каждой были крутые ступеньки, взбегающие по центру к строению в один этаж, выкрашенному синим и красным. Мурашки пробежали по телу Люс отчасти из-за узнавания, а отчасти из-за необъяснимого страха.

Она видела эту пирамиду и раньше. В книге по истории были картинки с изображением разрушенного храма майя. Но сейчас он был великолепен и совсем не похож на руины.

Четверо мужчин, державших деревянные барабаны, обтянутые кожей, стояли в ряд на выступе вокруг верхушки пирамиды. Их загорелые лица были раскрашены красным, желтым и голубым так, что выглядели как маски. Их барабаны били в унисон все быстрее и быстрее, пока кто-то не появился из двери.

Мужчина был выше, чем барабанщики; под возвышающимся головным убором из красных и белых перьев все его лицо было покрыто бирюзовыми лабиринтами орнамента. На шее, запястьях, лодыжках и в мочках ушей были такие же украшения из кости, какое Билл дал Люс. Человек нес длинную палку, декорированную раскрашенными перьями и светящимися белыми осколками. На конце палки сияло что-то серебристое.

Когда он повернулся к людям, толпа замолкла, словно по волшебству.

– Кто этот человек? – прошептала Люс Биллу. – Что он делает?