Страсть

Люсинда замолчала и перестала хмуриться, мечтательная улыбка появилась на ее губах. Она начала напевать себе под нос. Другие девушки с удивлением смотрели на нее, а она тихо что-то пела, поглаживая свою кружевную шаль, и смотрела в окно буквально в нескольких сантиметрах от убежища Люс.

– Что на нее нашло? – громко прошептала Амелия своей сестре.

Маргарет фыркнула.

– Кто, скорее.

Люсинда встала и подошла к окну, заставляя Люс отодвинуться дальше за портьеру. Кожа Люс вспыхнула, и она могла слышать тихий напев Люсинды Биско всего в нескольких сантиметрах от себя. Потом Люсинда отвернулась от окна и ее странная песня резко оборвалась.

Люс осмелилась еще раз выглянуть из-за портьеры. Люсинда подошла к мольберту и застыла перед ним.

– Что это? – Она подняла холст, чтобы показать его подругам. Люс не могла его как следует рассмотреть, но он выглядел достаточно обычным. Просто какой-то цветок.

– Это работа мистера Григори, – сказала Маргарет. – Его наброски были такими многообещающими, когда он только приехал, но боюсь, на него что-то нашло. Уже целых три дня он рисует только пионы. – Она напряженно пожала плечами. – Странно. Художники вообще такие странные.

– О, зато как он красив, Люсинда, – Амелия взяла Люсинду за руку. – Мы должны представить тебя мистеру Григори сегодня вечером. У него такие прекрасные светлые волосы, а глаза… О, под его взглядом можно растаять!

– Если Люсинда слишком хороша для Томаса Кеннингтона и всех его денег, очень сильно сомневаюсь, что ей подойдет обычный художник, – Маргарет говорила так резко, что Люс стало ясно: она сама, должно быть, неравнодушна к Дэниелу.

– Я бы очень хотела с ним встретиться, – сказала Люсинда, снова начиная тихо напевать.

Люс задержала дыхание. Так Люсинда еще даже не встретила его? Как это было возможно, если она уже так очевидно влюблена?

– Пойдем тогда, – сказала Амелия и потянула Люсинду за руку. – Мы пропустим половину вечеринки, пока здесь сплетничаем.

Люс нужно было что-то сделать. Но учитывая то, что сказали Билл и Роланд, спасти ее прошлую «я» было невозможно. Слишком опасно было даже пытаться. Но если бы у нее и получилось каким-то образом это сделать, цикл Люсинд, которые будут жить после этого, может измениться. Сама Люс может измениться. Или даже хуже – исчезнуть.

Но, возможно, у Люс был шанс по крайней мере предупредить Люсинду. Чтобы она не оказалась в этих отношениях, ослепленная любовью. Чтобы она не умерла пешкой в древнем наказании, не понимая ничего. Девушки почти уже вышли из двери, когда Люс набралась храбрости и выступила из-за портьеры.

– Люсинда!

Ее прошлая «я» резко развернулась, ее глаза сузились, когда она заметила на Люс платье служанки.

– Ты шпионила за нами?

Никакой искры узнавания в ее глазах. Было странно, что Роланд принял Люс за Люсинду на кухне, но сама Люсинда словно и не замечала сходства между ними. Что видел Роланд, и чего не видела эта девушка? Люс сделала глубокий вдох и заставила себя продолжать действовать в соответствии со своим шатким планом.

– Н-не шпионила, нет, – заикаясь, сказала она, – нам нужно поговорить.

Люсинда фыркнула и взглянула на своих подруг.

– Простите?

– Разве не ты раздаешь танцевальные карточки? – спросила у Люс Маргарет. – Маме не понравится, что ты пренебрегаешь обязанностями. Как тебя зовут?

– Люсинда, – Люс подошла ближе и понизила голос, – дело в художнике. Мистере Григори.

Люсинда встретилась глазами с Люс, и что-то промелькнула между ними. Люсинда словно не могла оторваться.

– Идите без меня, – сказала она подругам. – Я приду через секунду.

Сестры обменялись растерянными взглядами, но было ясно, что Люсинда главная в их компании. Ее подруги выплыли за дверь, не проронив больше ни слова.

Люс закрыла дверь гостиной.

– Что такого важного ты хотела сказать? – спросила Люсинда, а потом выдала себя, улыбнувшись. – Он спрашивал обо мне?

– Не связывайся с ним, – сказала Люс быстро. – Если ты встретишься с ним сегодня вечером, то подумаешь, что он очень красив. Ты захочешь влюбиться в него. Но не делай этого. – Люс чувствовала себя ужасно, говоря о Дэниеле вот так, жестко, но это был единственный способ спасти жизнь своей прошлой «я».

Люсинда Биско недовольно фыркнула и развернулась, чтобы уйти.

– Я знала девушку из… ээ… Дербишира, – продолжила Люс, – которая разное рассказывала о его репутации. Он уже причинил боль многим девушкам. Он… Он уничтожил их.

Розовые губы Люсинды скривились от возмущенного крика.

– Как смеешь ты обращаться к леди вот так! Кем ты себя возомнила? Нравится мне художник или нет – это не твое дело. – Она ткнула в Люс пальцем: – Ты сама влюблена в него, эгоистичная девчонка?

– Нет! – Люс дернулась назад, словно ее ударили. Билл предупреждал ее, что эта Люсинда отличалась от нее, но эта ее уродливая сторона не могла быть всем, что она представляла собой. Иначе почему бы Дэниел в нее влюбился? Иначе как бы она могла быть частью души Люс?