Стелла Крамриш, Присутствие Шивы

Сверхчеловеческие силы в космосе оплодотворяют и порождают друг друга подобно идеям в человеческом мире. Адити, «безграничная», всеохватывающая женственность, и Дакша, «умелый», мужская энергия, действующая через царство Адити, взаимно порождают друг друга. Огонь горит и в мужском, и в женском начале, объединяя их в образе гигантского космического «быка-коровы», пребывающего на границе человеческого понимания, за которой нет слов и образов¹⁰⁰. Дочь, с которой Отец сожительствует, — это ипостась самого Отца. Прежде чем он познал ее, она была едина с ним. У Ардханаришвары, Господа Шивы, правая половина мужская, а левая — женская. Как говорят пура-ны, Шива — это тот, кто разделяет себя на бога и богиню (Siva и Siva). Затем он тысячи лет не прекращает свое пылкое любовное соитие с Богиней¹⁰¹. Эту любовь никто не может счесть инцестом.

Мифы о творении, содержащиеся в Ригведе, существовали задолго до того, как были воспеты ведическими провидцами. Среди тех, кто впоследствии пересказывал их, не все обладали тем же уровнем понимания. Табу на инцест беспокоило и отвращало их, ибо они не смели или не были способны повернуться лицом к Непроявленному, метафизической полноте. Они вынуждены были остановиться перед одним из «семи барьеров»¹⁰² в конце пути человеческого понимания.

Согласно Айтарея-брахмане, богов явно ужаснули близкие отношения Праджапати с собственной дочерью¹⁰³. Их шок можно понять в метафизическом и, путем переноса, в астрономическом плане. Праджапати, пронзенный, взметнулся в небо и стал созвездием Мрига (Mrga — антилопа, Орион). Стрелок, поразивший его, обратился в звезду

Мригавьядха (Mrgavyadha — Охотник на антилоп; Сириус); Дочь Праджапати стала звездой Рохини (Альдебаран). Стрела превратилась в созвездие Триканда (Пояс Ориона)¹⁰⁴. История «записана в звездах». Когда садилось солнце, в небе наблюдалось приближение Праджапати к дочери.

Боги Ригведы ответили на любовный акт отца с дочерью и пролитие семени созданием поэмы. Только много позднее, в Брахманах, боги показаны потрясенными¹⁰⁶. В Ригведе¹⁰⁶ соитие отца с дочерью было центром священного ритуала, проводимого Агни. Если боги из Айтарея-брахманы были шокированы, значит, они судили по человеческим меркам, по общественным нормам. Эта пара, однако, не была уникальна, даже в Айтарея-брахмане. Заря была сотворена Отцом, и он соединился с ней. Неизвестна мать, которая дала бы ей рождение. Ушас появилась перед Небесным Отцом как заря первого утра. Небесный Отец покрыл эту румяную деву — часть его самого, но отличную от него — только для того, чтобы быть единым с самим собой. Они — не две личности, но единая самоза-рождающаяся и рождающая сущность. Прежде чем Ушас появилась, она пребывала в Отце, теперь Отец находится в ней. Их мифологическое соитие относится к тому разряду, который Айтарея-брахмана — в другом контексте — допускает даже среди людей, когда говорит о сыне, который обладает своей матерью и сестрой¹⁰⁷. Парадоксально, но никакого инцеста не подразумевается. Контекст этих, казалось бы, инцестуальных отношений иного порядка, шире и в то же время более тесный, чем в отношениях четырех персон — отца, сына, матери и сестры. Физические отношения служат здесь символом постоянных переходов субстанции Непроявленного.

«Отец входит к жене,

Став семенем, он входит в мать,

В ней, обновленной, Он рождается...

Боги сказали человеку:

„Это снова твоя мать“.

...Так сын своей матерью

И своей сестрой обладает.

Это широкий и благоприятный путь,

По которому люди и дети идут без страданий»¹⁰⁸

В Махабхарате говорится (не столь откровенно), что человек, обладающий своей женой, от нее же потом родится¹⁰⁹. В Иогататтва-упанишаде читаем:

«Грудь, которую он сосал, сейчас он ласкает и получает наслаждение, удовлетворяется теми вратами, из которых был рожден. Та, что была его матерью, сейчас его жена, а та, что была женой, теперь его мать. Тот, кто был его отцом, будет сыном, а тот, кто был сыном, станет отцом»¹¹⁰.

Порождение и продолжение жизни не является постоянно обновляющимся инцестом, совершаемым с той, кого «боги и провидцы доставили как ярчайший блеск»¹¹¹. Она поднялась тем первым утром, когда Отец, видя ее возле себя, приблизился к ней, чтобы стать ее сыном. Именно тогда пролилось семя — бессмертная субстанция Непроявлен-ного, которое было нарушено.

В глобальном опыте жизни секс отводит аналогичные роли ребенку у материнской груди и ее любовнику, в то время как в начале Творец обнимал свою дочь, ипостась самого себя, в которой он себя утверждал. Для этого акта любви-к-себе испускание семени является биологически следствием и метафорически ударом по неприступной и неубывающей метафизической полноте. Соитие Творца с дочерью — двойной символ нарушения предсуществовавшей целостности и нисхождения на землю ее бессмертной субстанции, семени жизни.