Старые счеты

— Ты кто такой!? Откуда взялся!? Говори! — рявкнула женщина, замахиваясь для следующего удара.

— Сандро, из Медвежьего Угла! — затараторил парень, прикрывая голову. — Не бейте. У меня срочное послание.

— Из Угла, говоришь? А что не по тракту пришел? Знаем мы ваших, встречали… Я хоть и не стара, а много чего помню…

— Времени мало, вот и пошел напрямки, — поняв, что бить его пока не собираются, торговец поднялся на ноги и отряхнулся. — Проводите меня к Башне… Пожалуйста. Очень уж дело срочное…

— Срочное у него… Ага, — проворчала крестьянка. — Знаем мы ваши дела… Бродят тут всякие! Давеча приходил один лысый да горбатый, настои волшебные продавал, еле спровадили… — на этом моменте она замолкла, а затем, спохватившись, продолжила: — Ну, чего встал? Идем к старосте.

Сандро дернулся, тут же вспомнив рассказ отца, но жительница поселения уже толкнула его вперед, а сама, словно самый настоящий стражник, пристроилась сзади, направив на него вилы. Знакомиться с ними поближе юноше не хотелось, и он шустро затопал куда указали, оставив все вопросы на потом. Через несколько минут парочка оказалась в гораздо более оживленной части деревни. Местные смотрели на крохотную процессию кто с интересом, кто с безразличием, а торговец вертелся во все стороны и удивлялся на крепкие одно и двухэтажные дома, построенные из дерева и из камня. Выглядели они совсем не так, как должны были по состоянию окружающих полей. Слишком уж лощено и ново, словно вчера из-под топора.

Наконец, они приблизились к богатому двору с резными воротами и причудливыми рамами на окнах основного строения. На крыльце перед ним, прямо на ступенях, сидел дородный седовласый старик с круглым животом и толстыми ногами. Он закатал рукава вышитой рубахи и, оголив крепкие руки, что-то чинил.

— Староста! Смотри, кто к нам заявился! Говорит, из Медвежьего Угла, — крикнула женщина, толкая Сандро во двор. — Разберись уж с ним, будь добр.

— Откуда-откуда!? — рыкнул мужчина, отбрасывая дело и поднимаясь на ноги.

VI

На следующий день после того, как Сандро отправился в Башне, староста появился на стройке лишь поздним утром. К тому времени там собралось практически все взрослое население деревни. Мужчины заканчивали возводить последние бревна, и женщины от них совсем не отставали: кто-то обрабатывал древесину раствором от гниения, кто-то раздавал кормежку, а кто-то точно так же пилил и рубил.

Приближение главы деревни услышали издалека. Он рассыпался в оскорблениях, едва не искрил от злости и даже умудрился на кого-то замахнуться. Весть о самовольстве торговцев дошла до него только под вечер, когда один из его сыновей прогуливался мимо дома Игоря и заметил того во дворе. На все вопросы здоровяк скромно отмалчивался и опускал взгляд. Взять с него было нечего.

Сава заметил, что староста прет точно к нему и отложил топор в сторону, после чего немного замешкался, протирая со лба пот.

— Ты чего? — окликнул его один из товарищей по стройке. — Давай, поднажмем, осталось совсем немного.

— Да-да… — задумчиво протянул торговец, отвернувшись к лесу и внимательно разглядывая свежую вырубку, которую сделали деревенские, вычищая пространство перед частоколом.

— Ах вы остолопы! Самодуры! Сраные ходоки! — взревел подошедший староста, размахивая руками. — Что, отправили мальца за себя работу делать? Довольны!? Неужто не жалко, а! Совсем не переживаете!? Всем бы таких родителей да учителей!

— Честно говоря, нет, — спокойно ответил Сава. — Мне кажется, что с ним все будет в порядке.

— Ах, в порядке! — глава деревни смачно харкнул в сторону. — Тогда чего рожу скосил, наставничек?

— Тревожно… — торговец коснулся кулаком груди. — Давит что-то. Чую, быть беде.

— А, ну! Не каркай! И давай уже определись!

— Не дождемся мы подмоги. Надо послать за охотниками…

— Сейчас доделаем стену, запрем ворота, и хрен нам кто что сделает. Не боись. Обойдемся своими силами.

— Сомневаюсь я что-то…

— Ааа…

Староста махнул на Саву рукой и пошел к бригадиру справляться, возможно ли закончить возведение до темна. Плотник запустил пятерню в бороду, а затем утвердительно кивнул, добавив еще несколько слов, после чего глава деревни скинул с себя куртку и, закатав рукава простой льняной рубахи, самолично взялся за топор.

Работа продолжилась до обеда и немного после, а затем, когда мужики подняли и закрепили последнее бревно, толпа дружно зашумела. Частокол наконец-то был готов, ворота заперли на огромный засов, и все люди спрятались за надежные, как им казалось, стены.