— Просто вещь. Просто поцелуи. Просто секс. — Я взмахнул руками. — Ладно. Но свои просто волосы я трогать не позволю. Можешь меня просто убить.
— Пошли вон, — бросил Бэлар. Его голос звучал устало. — К тебе это тоже относится, Рэймс.
— Мэтр. — Он подчинился, скользнув по мне взглядом.
Поставив стул перед тройным зеркалом, Бэлар указал на него кивком, и я сел. Стоило уважить его терпение. Не только насчёт меня, но и насчёт зеркал — он же их на дух не переносил.
— Это ещё что такое? — спросил мэтр, имея в виду красный след на изгибе шеи.
— Упал.
— На Рэймса, я так понимаю.
Я напрягся. Понятное дело, что это был засос. И, само собой, его оставил Рэймс.
— Ладно, по крайней мере, ты не заразишься от него какой-нибудь дрянью, как от того же Шейна.
В самом деле, ситуация похожа. Некогда мэтр подарил мне домашнее животное, а теперь, когда я повзрослел, дал поиграть со своей старшей «вещью». И если Шейн был диким, и его надо было приручать, то Рэймс — выдрессированный и привитый от любых болезней, в том числе, бешенства.
Я должен был поблагодарить мэтра за заботу и щедрость. За то, что он так балует меня, давая всё только лучшее. Новую комнату в своём роскошном особняке. Элитные шмотки. Рэймса.
— Да, у меня нет вшей, так что оставь меня в покое, — отозвался я глухо.
— Уже не хочешь быть крутым мужиком, Габи? А я только приготовился воплотить твою мечту в жизнь и сделать ликтором.
Вернее, сделать красной тряпкой для быков… почти буквально.
Мэтр перебирал мои волосы, пропускал их через пальцы, гладил по голове, и я к собственному удивлению начал успокаиваться. То, что беспокоило меня, ускользало из памяти…
Магия.
— У тебя уже есть один крутой мужик для этой цели, — ответил я.
— У меня на него другие планы.
Я почему-то вспомнил, как закончил Шейн. С чего я взял что, говоря о планах, Бэлар подразумевает именно убийство?
— Почему ты его ненавидишь? — осторожно начал я. — Ведь так было не всегда, да? Он предан тебе. Ты же забрал его из приюта, воспитывал… как и меня.
— По большей части его воспитывал не я, а Хейз. Я только брал его с собой в поездки, но большую часть времени он проводил с моим отцом. Он обучил его, а мне оставалось лишь испытывать его на прочность. — Чтобы доказать отцу, что он создал не такую уж прочную вещь, например.
— На самом деле, я отношусь к нему как к …хм, младшему брату.
Который теперь выглядит, как старший. Может в этом и проблема? В том, что Рэймс вырос и стал самостоятельным? В отличие от меня, который, даже повзрослев, не перестанет нуждаться в помощи и заступничестве.
— У меня по понятным причинам нет братьев, но, думаю… я бы оказывал им больше доверия.
— Я ему доверяю настолько, что подпустил к тебе.
— Но не настолько, чтобы сделать ликтором? У тебя же их может быть сколько угодно, так почему бы…
— Потому что он — «кукла».
— Только для тебя, все остальные считают его твоей «правой рукой». Никто лучше него не подходит…
— Именно поэтому, — перебил меня мэтр, и я встретил его взгляд в зеркале. — Именно поэтому он должен оставаться в тени и носить чёрное. Потому что он слишком хорошо и слишком долго выполнял мои обязанности. Но сейчас генеральское место — моё. А на Рэймса, как я и сказал, у меня другие планы.
— И какие же?
— Секрет.
— Убьёшь его?
Бэлар выгнул бровь, словно не ожидал от меня таких глупых вопросов.
— Привязался к своей новой игрушке, Габи?
— Немного, — ответил я так же, как на следующее утро после убийства Шейна.
Словно Рэймса можно было ставить на одну ступень с Шейном, а то, что я чувствовал к нему, умещалось в рамки убогого «немного».
— Когда-нибудь он надоест тебе, — сказал Бэлар, забирая с тумбочки триммер. — И тогда…
Он включил машинку и провёл ей над одним моим ухом, потом над другим. Я смотрел на его отражение, на то, как шевелятся его губы, как они складываются в улыбку. Из-за шума триммера я не расслышал его последних слов, но это было и не важно.
Я знал, что Рэймс мне никогда не надоест.
Глава 23
Рэймс не мог мне надоесть, потому что напоминал мне океан: красивый, щедрый, непредсказуемый. А ещё, даже ненавидя, он меня обожал. Я убедился в этом, когда он увидел меня в красном выходном наряде. Когда я впервые надел модные шмотки, сшитые персонально для меня (самого недостойного кандидата на свете), он (самый достойный кандидат на свете) сказал:
— Ты выглядишь непозволительно хорошо.
Это был один из тех комплиментов-ругательств, которые я мог слышать только от Рэймса. Он мне часто напоминал, что я самый отпетый преступник на планете, и делал это так, что я не хотел становиться правильным.
Мы готовились выйти в свет, и я заглянул к Рэймсу, надеясь застать его за переодеванием. Но, несмотря на то, что я торопился и разбирался со сложной застёжкой уже на ходу, я не успел.
Я так и не узнал, как он выглядит под одеждой.
Попросить его раздеться для меня?
Тогда мы точно опоздаем.
— Ты тоже ничего, — ответил я, позволяя Рэймсу перестегнуть и поправить мой костюм, как надо.