Стаб

— Просто вещь. Просто поцелуи. Просто секс. — Я взмахнул руками. — Ладно. Но свои просто волосы я трогать не позволю. Можешь меня просто убить.

— Пошли вон, — бросил Бэлар. Его голос звучал устало. — К тебе это тоже относится, Рэймс.

— Мэтр. — Он подчинился, скользнув по мне взглядом.

Поставив стул перед тройным зеркалом, Бэлар указал на него кивком, и я сел. Стоило уважить его терпение. Не только насчёт меня, но и насчёт зеркал — он же их на дух не переносил.

— Это ещё что такое? — спросил мэтр, имея в виду красный след на изгибе шеи.

— Упал.

— На Рэймса, я так понимаю.

Я напрягся. Понятное дело, что это был засос. И, само собой, его оставил Рэймс.

— Ладно, по крайней мере, ты не заразишься от него какой-нибудь дрянью, как от того же Шейна.

В самом деле, ситуация похожа. Некогда мэтр подарил мне домашнее животное, а теперь, когда я повзрослел, дал поиграть со своей старшей «вещью». И если Шейн был диким, и его надо было приручать, то Рэймс — выдрессированный и привитый от любых болезней, в том числе, бешенства.

Я должен был поблагодарить мэтра за заботу и щедрость. За то, что он так балует меня, давая всё только лучшее. Новую комнату в своём роскошном особняке. Элитные шмотки. Рэймса.

— Да, у меня нет вшей, так что оставь меня в покое, — отозвался я глухо.

— Уже не хочешь быть крутым мужиком, Габи? А я только приготовился воплотить твою мечту в жизнь и сделать ликтором.

Вернее, сделать красной тряпкой для быков… почти буквально.

Мэтр перебирал мои волосы, пропускал их через пальцы, гладил по голове, и я к собственному удивлению начал успокаиваться. То, что беспокоило меня, ускользало из памяти…

Магия.

— У тебя уже есть один крутой мужик для этой цели, — ответил я.

— У меня на него другие планы.

Я почему-то вспомнил, как закончил Шейн. С чего я взял что, говоря о планах, Бэлар подразумевает именно убийство?

— Почему ты его ненавидишь? — осторожно начал я. — Ведь так было не всегда, да? Он предан тебе. Ты же забрал его из приюта, воспитывал… как и меня.

— По большей части его воспитывал не я, а Хейз. Я только брал его с собой в поездки, но большую часть времени он проводил с моим отцом. Он обучил его, а мне оставалось лишь испытывать его на прочность. — Чтобы доказать отцу, что он создал не такую уж прочную вещь, например.

— На самом деле, я отношусь к нему как к …хм, младшему брату.

Который теперь выглядит, как старший. Может в этом и проблема? В том, что Рэймс вырос и стал самостоятельным? В отличие от меня, который, даже повзрослев, не перестанет нуждаться в помощи и заступничестве.

— У меня по понятным причинам нет братьев, но, думаю… я бы оказывал им больше доверия.

— Я ему доверяю настолько, что подпустил к тебе.

— Но не настолько, чтобы сделать ликтором? У тебя же их может быть сколько угодно, так почему бы…

— Потому что он — «кукла».

— Только для тебя, все остальные считают его твоей «правой рукой». Никто лучше него не подходит…

— Именно поэтому, — перебил меня мэтр, и я встретил его взгляд в зеркале. — Именно поэтому он должен оставаться в тени и носить чёрное. Потому что он слишком хорошо и слишком долго выполнял мои обязанности. Но сейчас генеральское место — моё. А на Рэймса, как я и сказал, у меня другие планы.

— И какие же?

— Секрет.

— Убьёшь его?

Бэлар выгнул бровь, словно не ожидал от меня таких глупых вопросов.

— Привязался к своей новой игрушке, Габи?

— Немного, — ответил я так же, как на следующее утро после убийства Шейна.

Словно Рэймса можно было ставить на одну ступень с Шейном, а то, что я чувствовал к нему, умещалось в рамки убогого «немного».

— Когда-нибудь он надоест тебе, — сказал Бэлар, забирая с тумбочки триммер. — И тогда…

Он включил машинку и провёл ей над одним моим ухом, потом над другим. Я смотрел на его отражение, на то, как шевелятся его губы, как они складываются в улыбку. Из-за шума триммера я не расслышал его последних слов, но это было и не важно.

Я знал, что Рэймс мне никогда не надоест.

Глава 23

Рэймс не мог мне надоесть, потому что напоминал мне океан: красивый, щедрый, непредсказуемый. А ещё, даже ненавидя, он меня обожал. Я убедился в этом, когда он увидел меня в красном выходном наряде. Когда я впервые надел модные шмотки, сшитые персонально для меня (самого недостойного кандидата на свете), он (самый достойный кандидат на свете) сказал:

— Ты выглядишь непозволительно хорошо.

Это был один из тех комплиментов-ругательств, которые я мог слышать только от Рэймса. Он мне часто напоминал, что я самый отпетый преступник на планете, и делал это так, что я не хотел становиться правильным.

Мы готовились выйти в свет, и я заглянул к Рэймсу, надеясь застать его за переодеванием. Но, несмотря на то, что я торопился и разбирался со сложной застёжкой уже на ходу, я не успел.

Я так и не узнал, как он выглядит под одеждой.

Попросить его раздеться для меня?

Тогда мы точно опоздаем.

— Ты тоже ничего, — ответил я, позволяя Рэймсу перестегнуть и поправить мой костюм, как надо.