Спящий красавец

– Ваша светлость… – сразу трое родственниц из числа тех, кто едко ухмылялся Мэри в глаза всего полгода назад, почти в открытую называя провинциальной выскочкой и нищенкой, теперь рухнули перед ней на колени. С опухших лиц подсудимых на правительницу с истовой надеждой взирали узенькие, покрасневшие от слез глаза. – Умоляем… больше никогда ему не поверим…

– Просто потому, что больше никогда его не увидите. Вставайте и выслушайте приговор, – строго прикрикнул Анцельс, – в вашем деле суду все ясно без дознания и допроса. Вы все признаетесь виновными во вступлении в сговор с бывшим герцогом, плетущим интриги против законной правительницы. И не имеет значения, насколько вы ему верили и сколько золота или иных ценностей он пообещал. Предательство всегда карается со всей строгостью, ибо предавший раз – предаст и второй. Однако герцогиня не желает начинать свое правление с заключения в монастыри и тюрьмы собственных домочадцев, поэтому вы приговорены к домашнему аресту. И немедленно изгоняетесь из этого дворца в свои дальние имения или дома без права их покидать в течение десяти лет. За нарушение правил ареста последует более строгое наказание и увеличение срока. Герцогский суд оставляет за собой возможность полной или частичной амнистии, но его решения будут зависеть от вашего поведения. У вас ровно час на сборы вещей и прощание, потом вас посадят в повозки и отвезут к месту ссылки. Уведите их.

– Стойте! Подождите! – вцепилась в столешницу одна из осужденных, – но у меня нет такого имения!

В ее громких криках, кроме праведной обиды и возмущения слышалась непонятная надежда. Похоже, она всерьез ожидала, что судьи немедленно выдадут ей подходящее имение. Мэри, секунду назад искренне пожалевшая глупых куриц, поверивших Грэхему так же беззаветно, как она сама, мгновенно осознала свою ошибку. Вот уж кем бы они ни были, но только не пушистыми овечками. Еще слишком живо помнились Мэри ядовитые шпильки и мелкие пакости, обрушенные на нее придворными интриганками.

– Сейчас проверим, – сухо буркнул Анцельс, перелистывая документы, – вдова Ксания Жуленс Толет, так?

– Да. Но не вдова, а леди.

– Узникам титулов не положено. Вы владеете унаследованным от мужа имением Толет, и за попытку обмана судей получаете наказание. На первый раз – замечание.

Гвардейцы попытались оторвать вдову от стола, но она взвыла поросенком, у которого отнимают чан с кашей.

– Это неправильно! Толет находится в четырех часах от Хонвела! Я не выдержу столько просидеть в карете!

– А кто вам сказал, что узников по местам исполнения приговора развозят в каретах? – сквозь зубы процедил Его величество, – вы поедете в тюремной кибитке.

– А потом? К подругам, модисткам, в театр? Я же должна буду возвращаться! Эти кареты меня убьют! – возмутилась дама с полной уверенностью в незыблемости своих доводов.

– Домашний арест, – разбуженной коброй прошипел Шэдгер, – это та же тюрьма, лишь побольше. До ограды вашего двора и сада. Уйти дальше не позволит амулет арестанта. Поэтому не волнуйтесь, ближайшие десять лет вашему здоровью ничто не угрожает.

Внимательно следившая за подругой Дели отлично видела в ее взоре гнев и понимала его причину. Ведь развозя по безопасным уголкам этих спесивых дур, их по сути не наказали, а спасли, от участия в бесполезном мятеже и попытке побега, задуманной ее несгибаемо упрямым отцом. Но они никогда этого не поймут… и значит, пора воспользоваться данным ей правом советницы и вмешаться.

– От имени ее светлости предлагаю добавить в условия домашнего ареста для ее родичей особые условия. На три года запретить посещать их имения и дома абсолютно всем гостям. От родни, подруг, соседей, и портних до всевозможных бродячих торговцев и лицедеев с менестрелями. Никто, ни один человек, кроме судебных надзирателей и лекарей, вызванных по важному поводу, не должны входить в незримую тюрьму. За нарушение должно следовать немедленное наказание… и его определит суд.

– Ну, добилась своего, дура? – Звонкая и хлесткая пощёчина может и не привела в себя потрясенно открывшую рот вдову, зато заставила ее выпустить из захвата ни в чем неповинную столешницу.

Гвардейцы окружили притихшую толпу приговорённых и повели к лестнице, ведущей на площадку башни, где имперские портальщики полчаса назад установили свой артефакт. И уже опробовали, отправив к месту назначения сладко спящего главного интригана.

Да и мятежным домочадцам никто не собирался объяснять, что отсюда они отправятся вовсе не в повозках. Меньше знают – спокойнее спят.

Глава двадцать пятая

– Спасибо, Дели, – тихо выдохнула герцогиня, когда двери за наказанными закрылись, – совестно признавать, но видеть, как вытягиваются их лица было приятно. Лишь теперь я поняла, насколько безнадежны были мои попытки с ними подружиться. Они ведь чуткие, как крысы, и изначально знали то, о чем я даже не догадывалась: в этом огромном дворце не было для меня места. Никогда.