Спящая красавица

Меня заинтересовало, из каких она мест. Говорила она без малейшего акцента, но в то же время не совсем свободно, словно английский язык не был ее родным. Рамона откупорила бутылку, протянула ее мне, а вторую приготовила себе.

— Садитесь, выпьем за/вас, а потом за Гарольда и за •его новую девушку.

— Разве у него есть такая?

— Есть, есть. Они приезжали вместе, когда он на днях явился сюда за своими вещами.

— Вы ее видели?

— Не совсем. Я высунулась из окна, но она оставалась в машине. Вы ее знаете?

— Вот как? Что это была за машина?

— Маленькая, зеленая, подержанная.

— «Фэлкон»?

— Вроде так она называется. Малолитражка. Так вы знаете девушку?

— Не уверен.

— Я хотела спуститься вниз и познакомиться с ней, но Гарольд меня не пустил. Не хотел, чтобы я ее видела. Единственно, что мне удалось разглядеть, она тоже брюнетка, как и я.

— Почему он не хотел вас познакомить?

— Потому что я наполовину индианка, а у Гарольда старомодные взгляды, хотя он и бывал в разных переделках. Ну и потом он считает меня слишком толстой.

Она несколько раз кивнула:

— Я и вправду толстая. Тут уж ничего не поделаешь. Угадайте, сколько мне лет?

— Тридцать пять.

Я хотел ей польстить, а попал пальцем в небо.

— Двадцать девять, а выгляжу старше, потому что уж чересчур меня разнесло. Будь вы на моем месте, что бы вы предприняли в этом отношении?

— Отказался бы совсем от пива.

— Ну нет, только не это! Нужно же, чтоб что-то радовало, а иначе остается сидеть и ждать...

— Чего вы ждете?

— Чтобы случилось что-нибудь хорошее. Вроде выигрыша по лотерее.

Говорила она чуть насмешливо; очевидно сознавая в душе, что такого чуда с ней произойти не может.

— Неужели вы не мечтаете о чем-либо более стоящем?

— Вроде замужества и детей? Или хорошей работы? Но я уже испробовала и то и другое. Занимала хорошие места, и у меня когда-то был муж и трое ребятишек. Только он выставил меня пинком под зад и даже не разрешил видеться с детишками... Они живут в Роллинг Хиллзе. Иногда я езжу туда, смотрю на другой берег через реку и притворяюсь, будто сумела их разглядеть.

Она вскинула голову, ее круглая физиономия напоминала луну, поднявшуюся из-за холмов.

— А вы женаты?

— Был когда-то. Развелся.

— Совсем как я, да? Что случилось с вашей женой?

— Не знаю, давно ее не встречал.

— В таком случае беспокойтесь о собственной жене, а обо мне не стоит.

Она допила до конца свою бутылку.

— Вообще-то меня зовут не Рамона, так называют меня в шутку.

— Ну а как же вас зовут?

— Я этого не говорю незнакомым людям, тем более что вы мне не представились.

— Лью Арчер.

— Гарольд на самом деле вам задолжал?

— Да, небольшую сумму.

— Можете поставить на ней крест.

Она откупорила новую бутылку и предложила мне пива. Я отказался, и она с радостью стала пить прямо из горлышка.

— Попытайте счастья у его матери; могу поспорить, он снова вернется к ней. Он из тех парней, которым подавай чистые, простыни и рубашки с крахмальными воротничками. Чистые простыни и грязные помыслы,— добавила она спокойно, как бы рассуждая сама с собой.— Что за девушка у него сейчас?

— Не в курсе.

— Мне показалось, что вы знаете ее.

— Я ошибся, подумал о другой девушке.

— Но вы же говорили о зеленой машине?

— Сегодня я видел, как Гарольд в ней ехал.

— Точно, все совпадает. Я думаю, Гарольд уехал е этой девицей, потому что ему понадобилась ее машина. Он просил меня купить ему хотя бы подержанную, но у меня не водится таких денег... больше не водится.

— Зачем ему машина?

— У него был план, если только это-можно так назвать. Конечно, мне он не стал его раскрывать, но хвастался, что заработает целое состояние и в то же время отомстит людям, искалечившим его жизнь.

Она посмотрела на меня своими черными глазами:

— У Гарольда неприятности, правда?

— Могут быть. А кто те люди, которым он хотел отомстить?

— Один из них его отец. Когда-то у Гарольда действительно были крупные неприятности. Отец обрушился на него и не стал за него хлопотать. Кончилось тем, что Гарольда даже посадили в тюрьму. Вот этого он и не может простить своему отцу и другим людям.

— Кому именно?

— Я не помню фамилии той семьи, но они заняты нефтяным бизнесом. Стоило Гарольду напиться, как он начинал болтать о том, что взорвет их цистерны с нефтью или сотворит что-либо похуже.

— Ну а смог бы он осуществить свои угрозы?

— Может быть. Его отец был инженером-нефтяни-ком, он начал работать здесь, в Лонг-Биче, и, кажется, хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Все это было до распада семьи.

— А он вам рассказывал, что явилось причиной ее распада?

— Нет, но во всем винил отца. Это стало у него каким-то пунктиком, понимаете? Именно поэтому я не так уж жалею, что Гарольд от меня ушел. Кому нужен помешанный, верно?

— Куда он ушел?

— Мне не докладывал. Конечно, он и эта особа что-то спланировали, заранее обо всем договорились. Скорее всего, он переехал к ней.

Она осмотрела свое неприглядное жилище. С каждым выпитым глотком пива она становилась все более старообразной и меланхоличной. Проблески былой красоты, какие я отметил в первую минуту встречи, поглотило тело, избыток жира и мяса, если быть совершенно точным.