Спасти Софию

– Проверяю, нет ли у Неда карты или чего-нибудь вроде неё, – пояснила она.

– Есть?

Она покачала головой.

– Это могло бы помочь нам, – сказала она, вручая мне инструкцию спецназа по выживанию.

Я пожала плечами.

– Он случайно не оставил часы с компасом?

– Они были у него на запястье, я видела. Но он оставил нам улиток. – Она подняла в руке пластмассовую коробку. Внутри довольно чётко просматривались очертания обеих улиток.

– Потрясающе. Теперь нам нужно кормить четыре рта, если только мы не отпустим их.

– Мы не можем их отпустить, – сказала София, щёлкая крышкой и открывая коробку. – Это питомцы Неда.

– Это также источник пищи, – сказала я, листая инструкцию спецназа и остановив взгляд на заголовке «Добудь еду там, где можешь найти её». Мы могли бы съесть их.

– Ты ведь так не думаешь? – сказала София. – Правда?

Я вгляделась в улиток Неда: у них были серые усики, которые, казалось, смотрели назад. То, что это были улитки Неда, вызывало у меня желание съесть их, но они выглядели очень любопытными и невинными, и в любом случае единственный раз я ела улиток вместе с папой, и это было почти то же самое, что жевать резинку.

– Может быть, и нет. Смотри, в этой книге есть глава о том, как определить направление, ориентируясь по солнцу и мху на деревьях. Здесь написано: «Мох растёт на деревьях с северной стороны». Сидя в туннеле, я огляделась вокруг. Тут всё было покрыто мхом, значит, здесь повсюду был север.

– В «Длинном дне смерти» был человек, который собрал компас из магнита и железных стружек.

– У тебя они есть? – сказал София.

– У меня… хм… нет, – ответила я.

Она тяжело вздохнула.

– Я так и думала. Как бы то ни было, мы не можем остаться здесь навечно, Лотти.

Я попробовала вспомнить сюжет, в котором был бы ещё какой-нибудь намёк на то, как определить направление. И не смогла. Не смогла вспомнить ни одного. Я удивилась, как же Айрин прошла через всю Шотландию.

– Хорошо, мы просто будем читать дорожные знаки.

Несколько часов спустя, когда у нас уже давно закончились все припасы, София сказала:

– Мне хотелось проводить так время вместе с мамой.

– Потеряться в юго-западной части Англии?

– Нет – пережить приключение, среди дикой природы, без мобильного телефона, без машины, только мы и стихия. – Мы с трудом перелезли через ворота. – Однажды летом мы проехали через всю Сибирь.

– Правда? – спросила я.

Я думала, что в Сибири очень холодно, но не хотела показывать своего невежества, поэтому ничего не сказала.

– И мы провели несколько недель в малонаселённых районах Австралии. Мама убила змею, и потом мы съели её.

– Здорово, – сказала я, удивляясь, что папа никогда не кормил нас змеями.

Я продолжила прокладывать нам путь, минуя участок, где велись дорожные работы. Бетоновоз как раз заливал в большую яму жидкий бетон.

– София, – сказала я, – когда исчез брат Пинхеда, строилась автострада? Только я думала, что её построили в 70-х годах.

Наступило долгое молчание, нарушаемое только лаем собаки.

– Да, – тихо сказала она. – Или же это, возможно, было новая взлётно-посадочная полоса в аэропорту Станстед.

– А, – только и сказала я.

Чайки

На следующий день мы перестали идти просто прямо. Вместо этого мы слонялись по пустырям, заглядывая в мусорные контейнеры и выискивая еду на задворках магазинов.

Мы были не лучше чаек.

На детской площадке мы нашли остатки обильного пикника и мокрый мешок от аквагрима.

София набила рот остатками солёного печенья и протянула мне пакетик с крохотными кусочками сыра. Я стала сосать зачерствевший сыр. Я крутила его языком по меньшей мере секунд пятнадцать.

Меня затошнило.

Потом мы шли в лёгком тумане по пешеходной дорожке. Обширные поля перешли в более мелкие, а дороги стали шире. На горизонте показались дома, ангары, гаражи и подстриженные живые изгороди.

Это был городок. А может быть, большой город, может быть, Бристоль, но поскольку мы шли не по шоссе, то у нас не было возможности узнать, какой именно это город.

Я поймала себя на том, что ищу телефонные будки. В рюкзаке Неда лежали две пятидесятипенсовые монеты, которые дал нам папа. Я надеялась, что этого хватит на то, чтобы позвонить.

Я представила, как мама и папа сидят у телефона, в пустом, тихом без нашего с Недом ора доме, и мне стало стыдно.

Наконец, мы свернули за угол какого-то бара, и я увидела телефонную будку.

Но она не принимала монеты.

Как и следующая. И ещё одна, которая превратилась в буккроссинг, где можно было обмениваться книгами.