Спасение царя Федора

Но черта с два. Первыми безоружных беженцев, которых к тому времени за Перекопом было уже несколько тысяч, обнаружили не их непосредственные родичи, а ногаи из близлежащих кочевий, воевать с которыми у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Эти гады тут же принялись грабить выгнанных мною из Крыма обезоруженных татар, забирать в полон тех, кто помоложе и попригожее, и убивать остальных. Кстати, многие татарские бабы и девки умудрились попрятать на теле кучу драгоценностей, так что грабить там было что. Причем все происходило прямо в виду Перекопа, в наглой уверенности, что раз уж мы выгнали этих людей в Таврические степи, то нам наплевать на их судьбу; и вообще, если Крымское ханство разгромлено, значит, теперь ногаям можно все. Такого хамства я не стерпел. Если я сам не стал убивать и насиловать, то это не значит, что подобное будет позволено кому-то еще.

Первое что я сделал, прибыв к месту событий через ближний портал – это остановил движение татарских беженцев к выходу из Крыма. Одновременно две уланские дивизии численностью в шесть тысяч сабель, выброшенные через порталы в тыл к грабящим беженцев ногаям, частой завесой развернулись за их спиной, а три тысячи рейтарш тараном ударили по ним от крепости, разметав ошарашенного противника мелкими брызгами, а сами эти брызги отбросив на уланскую завесу. Началось степное маневренное сражение кавалерии, которое ногаи, зажатые между молотом и наковальней, проиграли вчистую. У моих воительниц уже был опыт степных войн с двумя похожими ордами, и обе этих войны с аварами Баяна и монголами Бату-хана они выиграли, получив боевой опыт и закрепив полученные во время обучения рефлексы. Поэтому грабившая беженцев банда, оказавшись в меньшинстве, была застигнута врасплох и достаточно легко разгромлена моими не знающими пощады воительницами.

К тому же, поскольку ни татары, ни сами ногаи по большей части еще не использовали огнестрельного оружия, в деле против них годились и старые доспехи тевтонского производства, вместе с наложенными на них заклинаниями защитного ветра. Новье от Клима Сервия требовалось исключительно для войны с европейскими армиями, ну и еще для борьбы с отборными отрядами турецких янычар. Очень быстро общее сращение рассыпалось на россыпь отдельных схваток, где небольшие конные отряды гонялись друг за другом, догоняли и сходились в отчаянных сабельных рубках, а сверху на это смотрело беспощадное июльское солнце. Против бойцыц, которые были защищены заклинанием Защитного Ветра, луки ногаев были малоэффективны, а во время схватки – грудь в грудь и в глаза в глаза – быстрая реакция, сильные руки, и такие длинные палаши из прекрасной стали давали моим воительницам бесспорное преимущество. И это если не считать тех моментов, когда нет-нет по плотным группам противника спешившиеся уланши с выгодных позиций открывали плотный ружейно-пулеметный огонь.

Но это было еще не все. Вступившись за обезоруженных мною татар, я вдруг понял, что совершил ошибку, просто изгоняя этих людей за пределы полуострова. Понадеялся на родню, а родня оказалась хуже тамбовских волков. Как я уже говорил, Понтий Пилат не самый любимый мой персонаж, но тут я поступил чисто в его манере, мол: «с глаз долой – из сердца вон», а это неправильно. Люди ведь, живые, побежденные и напуганные – а я с ними как с фишками на игральной доске. Нет уж, дополнив товарища Экзюпери, скажем: «Ты ответственен за тех, кого победил». А следовательно – кругом и шагом марш, сперва нужно вернуть эту публику обратно в Крым, а потом серьезно думать, как с ними все же поступить. И вообще, сын у меня родился, а по такому поводу положено объявлять амнистии и делать иные прочие добрые дела…

Еще в степи уланские эскадроны дорезали остатки сопротивляющихся ногаев, а у стен Перекопа рейтарские эскадроны развернули мятущихся перепуганных беженцев и направили их толпу обратно в раскрытые ворота Перекопа. Геморрой, конечно, ужасный, ведь эту толпу, которой в итоге соберется не менее шестидесяти тысяч рыл, в основном женщин и детей, нужно будет кормить и охранять – чтобы они никуда не сбежали, и чтобы над ними не учинили расправу их бывшие рабы. А последнее было бы неправильно. Убить их легко, а ты попробуй-ка перевоспитай. Шутка. Жизнь их будет перевоспитывать, а нам недосуг. Есть у меня одна идея, чтобы и овцы были сыты и волки целы, но об этом немного позже, когда все татары, подлежащие переселению, будут собраны в одно место.