Спасение царя Федора

*** к концу XVI века Троице-Сергиев мужской монастырь был одним из крупнейших феодальных землевладельцев России, в его собственности находилось 2780 поселений, с которых собирались средства, которые шли в том числе и на содержание служилых людей. По «Уложению о службе» от 1556 года, землевладельцы, в том числе и монастыри, были обязаны выставлять по одному конному ратнику в полном доспехе с каждых ста четвертей**** хорошей пахотной земли. А с 1597 года, указом Бориса Годунова, в дополнение к конному воину с того же участка земли было необходимо выставить одного пешего ратника. В основном это были так называемые боевые холопы, то есть обедневшие представители мелкого дворянства и боярских детей, не имеющие возможности приобрести себе коня и полное вооружение, и ради этого пошедшие в кабалу к землевладельцам. Кстати, та же реформа Бориса Годунова от 1597 года сделала такую кабалу пожизненной, ибо боевой холоп потерял возможность освободиться от нее, просто выплатив кабальный долг.

**** Название происходит от древнего определения четверти – меры площади, на которую высевали четверть (4 пуда или 65,5 килограмм) ржи, что примерно равно половине гектара.

И вот москвичи, встревоженные своим «сиротским» положением, прислали в Троице-Сергиев монастырь делегацию ходоков, которые бухнулись в ноги патриарху Иову, моля вразумить их, неразумных, и сказать им, как им жить дальше, когда царя нет ни на Москве, ни, самое главное, в голове, и всех обуял какой-то морок. Точно так же, за сорок лет до того, узнав, что Иван Грозный обиделся на своих дворян и бояр, оставил царство и удалился в Александровскую слободу (расположенную неподалеку от Троице-Сергиевого монастыря), народ бросился к ногам самодержца, моля его вернуться на трон и снова володети русской землей. Ибо без законного царя обречена она на верную погибель…

А тут кого молить? Царь, которого сами же свергли, исчез. Самозванца, которого позвали на опустевший трон, тоже нет, тако же бесследно исчез и он. Одних великих бояр побили в инициированном поляками мятеже, другие попрятались от греха подальше – так что никакой Боярской Думы, способной выкликнуть нового царя, тоже нет. Живы и на виду только монах Филарет (в миру Федор Никитич Романов), да его младший брат Иван Никитич Романов, возвернувшиеся из ссылки уже после резни. Также обретался в стольном граде Федор Иванович Шереметев, о котором в общей сутолоке как-то позабыли, быть может, просто по причине отсутствия его Москве в тот момент.

Но ни того, ни другого, ни третьего великого боярина в составе делегации не было. Возглавляли ее два антипода и непримиримых врага. Одним из них был князь Андрей Андреевич Телятевский, формально до конца хранивший верность Федору Годунову. Другим – боярин и воевода Петр Федорович Басманов, который из-за интриг и козней всесильного Семена Годунова* (которому тот самый Телятевский приходился зятем) первым из набольших людей перешел на сторону Самозванца-Лжедмитрия.

Историческая справка: * После смерти Бориса Годунова (апрель 1605 г.) воевода Петр Басманов присягнул новому царю Фёдору Годунову и, опираясь на свои заслуги перед прежним царем и поддержку боярства, пытался добиться назначения главным воеводой над царским войском и положения единственного царского советника.