Спасение царя Федора

Начав разбираться в этом хаосе, я поняла, что он обозначает чрезвычайно сложную систему взаимоотношений и взаимных обязательств моего пациента с равными ему и вышестоящими персонами. Аккуратно размотав причудливую конструкцию, я расстелила ее на своих коленях. Больше всего это напоминало макраме с неправильным узором, сплетенное из нитей разной толщины. Некоторые нити были порваны и теперь кровоточили, другие же ослабли и повисли некрасивыми петлями. Если я не ошибаюсь, то порванная нить несла тот смысл, что обязательства, которые они символизировали, были нарушены как раз по вине моего пациента, а то, что концы нитей кровоточили, могло значить только то, что это вызвало вражду или даже смерть того, к кому относилась эта связь. Мысленно прикасаясь к нитям и узлам плетения, я вдруг обнаружила, что могу видеть портреты тех, к кому относились эти связи – в основном грузных бородатых мужчин в высоких горлатных шапках. Они строгими голосами выговаривали что-то моему пациенту, грозили ему жирными пальцами, унизанными перстнями, и вообще были для меня на одно лицо, как какие-нибудь китайцы или зулусы.

Насколько я понимаю, все это были московские бояре, вместе с моим пациентом являющиеся элементами странной системы, похожей на карточный пасьянс, причем место в этом пасьянсе человек получал прямо при рождении, в соответствии с заслугами предков; и чтобы подняться выше, ему надо было приложить просто нечеловеческие усилия. К сожалению, я никого из них не знаю, и насколько я могу предполагать, социальные лифты в этой системе не просто не работали – они были наглухо заколочены теми кто уже достиг высокого положения, желающими сохранить его для своего потомства. И хоть это не имело прямого практического значения для решения поставленной передо мной задачи, некоторое время я изучала этот странный узор – ведь если это было важно для пациента, это же будет важно и для его выздоровления.

Потом, перебирая одну нить за другой, я обнаружила двоих знакомцев моего пациента, отношения с которыми для него были особенно важны, и в то же время этих двоих мы хорошо знали. И оба они не имели бород и не носили горлатных шапок. Конечно же, это были свергнутый царевич Федор, которого воевода Петр Басманов предал, обуянный ложным чувством ущемленной гордыни, и Самозванец, в прошлом стольник Василий Романов, которому тот отдал свою преданность и теперь корил себя за то, что не смог уберечь его от похищения и возможной смерти. И ведь этот Басманов до сих пор думает, что Самозванец и есть настоящий Дмитрий Иванович, а о том, что настоящее его имя – Василий Романов, даже не подозревает. Ни с тем, ни с другим я еще не работала, поэтому не могла для упрощения дела вызвать сюда их образы. Нет, прежде чем проникать в средоточие сознания этого человека, необходимо устроить очную ставку с одним, и потом с другим, и пусть самозванец сам себя разоблачит; а царевич Федор, в истинно христианском стиле, дарует Петру Басманову свое прощение. Ведь Федя – мальчик совсем не злой, а сейчас еще и охваченный бурной любовью к такой же юной рязанской княжне Ефросинье, причем не без взаимности.

Сначала я решила, что очную ставку лучше перенести на утро, а пока нужно вывести этого человека из транса в который он успел впасть, и отправить в его комнату смотреть самые обычные сны. Но потом еще раз подумала и поняла, что с таким глубоким чувством вины Петр Басманов может даже наложить на себя руки – и тогда окажется, что Сергей Сергеевич напрасно рассчитывал на мою помощь. Нет, так не годится. Проблему, которая изнуряет этого несчастного, необходимо решить прямо здесь и сейчас, благо мои гаврики уже спят, и даже Асаль, которая поочередно живет то у своего жениха Глеба, то у нас, уже угомонилась в дальних комнатах вместе со своими подопечными. Вполне вероятно, что и Федор тоже спит, но, скорее всего, они с Ефросиньей как раз сейчас наслаждаются свободой от условностей, которую им дарует наше общество. Вероятно, сидят в увитой виноградом ханской беседке, вкушают его ягодка за ягодкой* и смотрят на яркие южные звезды, которые кажутся такими близкими, что стоит только протянуть к ним руку – и снимешь с неба яркую искру мирозданья. Ну а Василий Романов (он же экс-самозванец), не велик барин – придет по вызову Серегина в любое время дня и ночи.

Примечание авторов: * существуют беседочные сорта винограда, грозди которых предназначены для ощипывания прямо на ветке, так как ягоды на них созревают не все сразу в определенный срок, а одна за одной примерно в течении двух месяцев.