Спасение царя Федора

А пока у меня в допросной сидят бояре и воеводы Андрей Телятьевский и Петр Басманов, а дьяки в компании с Куртом Шмидтом споро шьют им одно на двоих дело о государственной измене. Ведь именно с их свары началась на Руси открытая фаза Смуты, когда рухнула династия Годуновых – одни русские люди пошли с оружием на других русских людей. Те сторонники, которые были у Самозванца до измены Басманова, хоть и говорили на общепонятном русском языке, в основном происходили из-за пределов уже сформировавшейся русской державы. Отряды Лжедмитрия состояли из донских казаков (общение с которыми у московских царей шло через посольский приказ как с полноценными иностранцами), да из запорожских украинных козаков, находившихся в польском подданстве; а ближнее окружение так и вовсе было чисто польским. Изменивший Годуновым воевода Петр Басманов стал первым чисто русским ближником самозванца, и в нашем прошлом хранил ему верность до самого конца, когда их обоих зарубили саблями прихвостни Василия Шуйского.

Но здесь и сейчас Басманов был нужен на своем месте, вместе с Михаилом Скопиным Шуйским – во главе ратей, отражающих польское вторжение. Ценность Андрея Телятьевского для меня и для Руси вообще была значительно ниже. И полководец он оказался так себе. И человек не особо умный, раз не отказался от того назначения, которое позже вызвало бунт в войске, хотя должен был понимать, что поступает не по понятиям. И личной преданности к своему благодетелю в нем тоже было недостаточно, так как он не стал защищать Годуновых ценой своей собственной жизни, как это сделал Басманов в отношении самозваного царя. Так что, по совокупности содеянного и морально-деловых качеств можно сказать, что лучшего, чем Андрей Телятьевский, кандидата на роль козла отпущения вместо Семена Годунова нам не найти.

Басманова я у дьяков забрал. Просто зашел в допросную, сказал, что этот человек мне нужен, взял его за руку и вышел прочь. А Телятьевский остался сидеть на своем табурете, отвечая на дотошные вопросы дьяков, связанные с деятельностью его тестя Семена Годунова. Вот и все об этом человеке; ибо дьякам мы с патриархом популярно объяснили, что расследуются не только заговор против династии Годуновых, приведший к их свержению, но и те действия, которые позже должны были вызвать на Руси ситуацию смуты, безотносительно к фамилии фигуранта и его должностному положению. Родственников и ближников Семена Годунова при этом им предписывалось трясти особо тщательно, поскольку сам господин Главный Злодей нарвался на божью кару и теперь был не в состоянии сам ответить на все интересующие следствие вопросы. Но надо было видеть то, какими взглядами дьяки провожали уходящего со мной подследственного – ну прямо как два кота, из-под носа которых забирают жирную вкусную мышку…

Сам Петр Басманов, извлеченный мной из недр моей безпеки, механически переставлял ноги, то ли продолжая находиться под остаточным воздействием заклинания Правды, то ли еще пребывая в состоянии общего обалдения. А то же – день у него был тяжелый. С утра разговор с москвичами на повышенных тонах, требовавших, чтобы именно он шел к патриарху объясняться по поводу одного исчезнувшего царя и одного без вести пропавшего претендента. Кстати, вся польско-украинская гопа, до того тусовавшаяся возле Самозванца, дня через два-три после его исчезновения тихо, по-английски, свалила из Красного, бросив всех русских приспешников Лжедмитрия, включая Петра Басманова, на произвол судьбы; и видели их потом добрые люди только на дороге на юг, к Чернигову. Потом в Троице-Сергиевом монастыре была крайне нелицеприятная отповедь патриарха, в которой опустивший от стыда голову Петр Басманов, как вор и христопродавец, за все свои деяния был предан анафеме. А почти сразу же после этого, прямо за воротами монастыря, скоропостижный арест «божьими ангелами», доставка через портал в Крым и попадание в цепкие руки охочих до истины дьяков, расследующих его измену и ловко строчащих своими самописками речи, как будто сами выливающиеся изо рта.

«Виновен, виновен, виновен», – колотилось у него в висках, пока дьяки по очереди забрасывали его вопросами, тут же получая на них самые точные ответы, которые Петр Басманов давал как бы даже помимо своей воли.