Спасение царя Федора

С другой стороны, я уже давно перерос тот уровень, на котором находился тогда, когда был втянут в эту историю. И хоть должность Великого князя Артании я со временем собираюсь передать Уву (разумеется, когда он сможет нести этот груз самостоятельно) но при всем при этом я в любом случае останусь его сюзереном. Из Великого князя Артании, ответственного только за свой удел, я превращаюсь в нечто большее, и не зря же псевдоличности «Неумолимого», которые в принципе не умеют шутить, с первой же нашей встречи называют меня императором. Точно так же, как и в мире Славян, мне когда-нибудь придется выбирать наместника для заброшенного города мира Содома, и своего вассального правителя в Крыму мира Смуты. При этом я не должен каким-то образом захватывать или подчинять себе объединяющуюся Русь будущего Александра Невского в мире Батыя и Московское царство в мире Смуты, кто бы ни сел на трон вместо Федора Годунова – они мне союзники, а не подчиненные. То же самое касается исторически сложившихся русских государств во всех вышележащих мирах, и говорю я об этом только потому, что начальство самого высокого уровня у меня есть, и оно отдает мне указания, что я должен делать, а что нет. Я не знаю, будут ли еще такие ничейные площадки в мирах более высоких уровней, но что-то мне подсказывает, что нет. Там, наверху, уже достаточно тесно, и ничейные территории остаются только в Антарктике, а, к моему сожалению, это не самое презентабельное владение.

Таким образом, возникает конфликт интересов между первой моей ипостасью и второй. Взрыв громыхнет ровно в тот момент, когда наши генералы, политиканы, а также поднаторевшие в закулисной возне околовластные олигархи или просто «приближенные» персоны, желающие таковыми стать, потребуют от меня, чтобы я отдал или, по крайней мере, «поделился». Нет, конечно, среди генералов большинство думает только о благе Отечества, среди публичных политиков попадаются неплохие люди с правильными политическими установками, и не все олигархи так страшны, как были Гусинский, Березовский или Ходорковский. Но для меня неприемлем любой риск в том, что касается судеб моих Верных, это же касается и риска по отношению к доверившимся мне мирам и находящимся в них русским государствам. Единственный достойный выход, который я для себя вижу – это одновременно подать два рапорта. Один – касающийся нашего рейда по мирам и второй – с просьбой о досрочном увольнении в запас.

Не исключено, что меня попытаются задержать – и тогда вырываться из моей родной Конторы придется, используя силу бога войны. При этом я должен буду постараться не повредить тем, кто будет на меня охотиться, потому что арестовывать меня пошлют нормальных ребят, которые всего лишь будет выполнять приказ, а главные плохиши на первом плане обычно не маячат. Это только в плохом боевике они лезут в самый эпицентр, торопясь сказать на камеру главную историческую фразу года. Но Бог с ним, не будем сейчас об этом думать. Как завещал нам Марк Аврелий – будем делать что должно, и пусть случится что суждено.

А пока я должен сказать, что прибыл сюда для того, чтобы провести переговоры с Гульнар-хатун, законной супругой покойного крымского хана Газы II Гирея и матерью его наследника Тохтамыш Гирея, который после возвращения из похода в Валахию должен был стать законным крымским ханом после смерти своего отца. Но дело в том, что этому Тохтамышу всего шестнадцать лет, а так называемому «второму наследнику», его младшему брату Сеферу и вовсе четырнадцать. На востоке часто так бывало, когда волевые матери железной рукой правят из-за спины своих более мягких сыновей. Здесь, похоже, немного не тот случай. Женщина и рада бы остаться в тени, но ее второй сын еще не готов принять на себя ответственность за переговоры такого уровня. Собственно, к подобным переговорам не готов и старший, потому что это будут не совсем обычные переговоры. Я как победитель буду диктовать, а татары как побежденные должны исполнять точно и в срок.

Решение уже принято. Крымские татары высылаются не в Сибирь или там в Среднюю Азию, а в доисторическую и допотопную Америку, за сорок тысяч лет до нашей эры. В это время там еще нет никаких индейцев, но имеют место нетронутая природа, более благоприятный, чем в наше время, климат, а также бродящие по тундростепям огромные стада копытных и прочей ледниковой мегафауны. Да, это тот же мир, в который мы собрались выдворять Василия Романова с сопутствующими дамами. Только татары пойдут на переселение не голые и босые, как я отправляю Романова с его гаремом на лишенный хищников тропический остров, а со всем необходимым – одеждой, инвентарем, инструментами, оружием, скотом и лошадьми. Если приложить голову и руки, жить там можно; и не просто жить, а жить припеваючи.