Сороковник. Книга 4

— А вот дальше ничем помочь не могу. Найти скважину и повернуть ключ должен сам уважаемый владелец, так уж полагается. Тогда на нём и замкнутся входы-выходы, а уж он даст доступ всем, кому захочет. Придётся вам постараться, господин Мага.

— Можно посмотреть? — Лора в нетерпении подаётся вперёд, но Аркаша её удерживает:

— Подожди, Ло, не суйся. Вдруг собьёшь настройку.

— Да-да, — торопливо подтверждает сэр Джонатан. — Не будем мешать, друзья мои.

— Какой чудной ключ… — громко шепчет младшая Абигайль. — На что это он похож?

Машка энергично кивает

— Ага. Словно от заводной игрушки. Это какая же крошечная скважина должна быть, да и дверца сама — махонькая! Пап, что-то мы у тебя не видели ничего похожего!

Неожиданно с облегчением засмеявшись, Мага подбрасывает ключ на ладони.

— Видели. И даже проходили мимо. А я-то эту дверцу раз в неделю точно открываю…

И на глазах у заинтригованной публики идёт к выходу во двор, как нам кажется поначалу, но, не дойдя до двери, заворачивает под лестницу, туда, где затаились притихшие…

— Часы! — хлопает себя по лбу Николас. — Ну конечно!

Мой суженый открывает футляр и со специального крючка на внутренней стенке снимает и демонстрирует собравшимся дубликат того предмета, что у него в руке.

— А я-то думал — для чего здесь три скважины… Одна, как и полагается, для хода, другая для боя, а в третью родной ключ не влезал. Теперь посмотрим…

Ему приходится повернуть загадочный ключик девять раз.

"Девять дверей", — шепчет Дорогуша. "Библиотека и рабочий кабинет — здесь, рядышком. В мансарде — лаборатория. Хранилище минералов и редких камней — в подвале. И пять отличнейших гостевых комнат наверху. Вот вам и детская, и для барышень покои, и для хозяев, и для гостей. Куда с добром-то…"

С последним оборотом ключа внутри часового механизма раздаётся мелодичный звон, отличающийся от обычного приблизительно так, как разнятся дни будний и выходной. Лёгкий переливчатый звук отражается в потолочных перекрытиях, в стенах, не обременённых коврами и гобеленами, нежным дребезгом затихает в оконных стёклах. И вдруг словно по волшебству… Впрочем, о чём я? Именно повинуясь волшебству, магии давно умершего старика Дамиана широкая винтовая лестница словно проседает: её последняя широкая устойчивая ступень обрывается в пустоту.

Нет, не в пустоту! Просто лестница делает ещё один виток, которого раньше не было.

И по удлинившейся оси можно понять, что количество оборотов прибавилось не только снизу.

Одновременно с этим прямо в стенах — рядом с напольными часами и по другую сторону от чёрного входа — прорисовываются контуры новых дверей. Поначалу они словно начерчены углём прямо на декоративной штукатурке, затем оживают, наполняются фактурой и красками, лоском отполированного светлого дерева, сиянием начищенных медных петель и ручек — и вот уже их створки, дрогнув, открываются. Бесшумно, словно петельки любовно смазывались все эти десятилетия…

Не сходя с места, Мага осторожно толкает ближнюю дверь, чтобы открылась до конца, заглядывает внутрь.

— Кабинет…

— Стало быть, по соседству — библиотека? — подаёт голос дон Теймур. — Джонатан, это по твоей части… Дорогуша, а что вы там упоминали о коллекциях минералов в подвале?

— И о пяти спальнях наверху… — бормочет леди Аурелия, а в её глазах я вижу отражение собственного азарта.

— И о лаборатории… — в глубокой задумчивости добавляет её сын. Словно, очнувшись, встряхивает златокудрой головой. — Впрочем, что это я? Время позднее, друзья мои, не слишком ли мы засиделись? Может, предоставим нашим дорогим хозяевам отдохнуть, а затем уже ознакомиться со своими новыми владениями? Будет слишком бестактно с нашей стороны…

— Не будет, — перебивает мой суженый. — Майкл, о чём ты говоришь! Ты что, готов добровольно уйти прямо сейчас, не взглянув даже одним глазом? Да ты к утру лопнешь от любопытства! — Обводит сияющим взглядом всю нашу честную компанию. — Приглашаю всех! Ведите нас, уважаемый.

* * *

— Вот оно что…

Сэр Джон с благоговеньем поглаживает оборотную сторону двери. Со стороны, обращённой внутрь библиотеки, она отделана мозаичной панелью, потому такая тяжёлая. Инкрустация из камня одного вида, но всевозможных оттенков — красного, коричневатого, желтоватого, сиренево-розового, тёмно-зелёного и светло-нефритового изображает читающего дракона, уткнувшегося мордой в толстый фолиант. Рядом на стопке книг сидит девушка, задумчиво подпирая подбородок рукой и уставившись куда-то вдаль. Я чего-то не понимаю? В этом сюжете мой новый родственник отыскал какую-то разгадку?

— Яшма, — завершает он фразу. И ещё раз проводит ладонью по отполированной поверхности без единого шовчика.

— Яспис, — тихонько подтверждает Дорогуша. — От любопытных глаз, от незваных гостей. Старый хозяин называл это чудным словом: экран.