Сороковник. Книга 4

— Простите великодушно. Не побеспокоил бы зря, не люблю тревожить, но вот вещичку заметил от бывшего своего хозяина, не утерпел.

— Домовой! — не веря своим глазам, громко шепчет Сонька.

— Брауни! — восторженно подхватывает Машка. — Или кто?

— Почти угадали, девочки. — Старичок грустно улыбается. — Да мне без разницы, как ни назовёте. Я, собственно, не хотел бы навязываться, вот только просьба у меня к вам нижайшая. — Умоляюще прикладывает лапки к груди. — Хозяюшка, подарили бы мне наследство-то Галино, а? Вам оно, я слышал, не нужно, зельем табачным не балуетесь, а мне — всё память о господине Дамиане. Ведь ничего от него не осталось, ничегошеньки, всё с торгов пошло. Только надо, чтобы вы сами отдали, из рук в руки.

Помедлив, Мага протягивает мне портсигар. Передаю его человечку. Старичок дрожащими руками принимает подарок, гладит вензель и почтительно прикладывает к губам; на миг прикрывает глаза, словно вспоминает в этот момент нечто, дорогое сердцу.

— Не пожалеете, хозяюшка. А за то, что дом собой решили украсить да детишек привести — наша вам благодарность. — Кланяется. — Простите великодушно, удаляюсь. Нам с этой вещицей о многом поговорить надобно…

— Постойте! — восклицают девочки разочарованно, поскольку нежданный гость набирает прозрачность и вот-вот растает на глазах. — Дедушка! И это всё? А вы ещё к нам придёте?

— Так я всегда здесь, — ласково отвечает тот. Ярко-голубые глаза сияют в полусумраке. — Позовите только, детки — и приду.

— Минуту, уважаемый, — окликает Мага. — Имя-то скажите! Я ведь из-за этого никак не мог вас позвать! Как к вам обращаться?

— Дорогуша, — со смешком отвечает брауни. И подмигивает мне перед тем, как окончательно исчезнуть.

— Дорогуша? — озадаченно повторяет Мага в пустоту. Похоже, на него нисходит озарение. — Ива, это твоя работа? Почему он посмотрел именно на тебя?

— А я что? — Вспомнив, как обращалась мысленно к незримому доможильчику, расплываюсь в улыбке. — Ну, назвала его так пару раз, человеку понравилось… Разве плохо?

— Ты дала ему новое имя, — с упрёком говорит мой суженый. И вдруг начинает хохотать. Боже мой, впервые за время пребывания в этом мире я вижу его весёлым. — Ива, дорогая, как ты умудряешься повсюду навести свои порядки? Не удивлюсь, если тебе удастся и в ЭльТорресе перевернуть всё с ног на голову!

— Давно пора, — отрезает Николас. — Чувствую, там стало слишком мрачно за последний десяток лет… Так ты расскажешь, что это за чудное явление сейчас было? Ты ведь сразу понял, кто перед тобой, я заметил! Почему мы ничего не знаем?

— Да! — девочки подпрыгивают на месте от нетерпения. — Это ж так здорово — настоящий живой домовой! Пап, расскажи!

— Ну, хорошо, только давайте сменим обстановку, — снисходит Мага к уговорам. — Что-то здесь чересчур тесно. Да и с Майклом мы уговаривались встретиться… Ива, ты готова, наконец? Ни слова не скажу, пока из дому не выйдем.

Вот так: это я, оказывается, их задерживала! Фыркнув, тянусь за шляпкой, как настоящая леди — я-то готова, а вот вы, судари, ещё полчаса будете камзолы менять… Но уже через четверть часа сидим под тентом в миленьком кафе на соседней улочке, потому что, видите ли, не расположившись с удобствами, младший дель Торрес не может продолжить серьёзный разговор. Заказав всем девочкам мороженого с фруктами, а мальчикам по стакану прохладительного, он начинает…

* * *

Этот дом "сосватала" ему Гала. Да, иначе, как этим словом — сосватала — не назовёшь, ибо, кроме неё, никого не привлекало угрюмое жилище из двух пустых необъятных комнат на обоих этажах, соединённых шаткой лестницей, что, казалось, готова была рухнуть под случайными посетителями. Бывший владелец, старый маг Дамиан, скончался около трёх лет назад, оставив после себя доброе имя, скромную библиотеку, несколько безделушек-артефактов и кое-что по мелочи. И ещё — легенды о секретной лаборатории, в которой-то, как поговаривали, и остались настоящие раритеты, а что с торгов ушло — это так, мелочь, пустячки для начинающих… Якобы, в таинственных кладовых пылились горы бесценных фолиантов, россыпи философских камней, и драгоценностей попроще: вроде бриллиантов и золотых самородков для алхимических опытов. Вот только в реальности этих богатств никто не видывал, мало того: по легкомыслию ли, по старческой рассеянности, но в последние несколько лет жизни волшебник успел обзавестись множеством кредиторов, которые, к их чести сказать, не особенно беспокоили — маг был любим и уважаем — но после его кончины обратились в магистрат с просьбой: ежели у всеми почитаемого покойного нет правопреемников, с коих не возбраняется взыскать долги, то возможно ли хотя бы частично компенсировать убытки? В законном порядке, конечно. Сразу же после пышных похорон, устроенных магистратом, дом был опечатан, имущество описано и продано на аукционе, и — вот чудо! — вырученной суммы оказалось достаточно, чтобы удовлетворить запросы владельцев бакалейных и книжных лавок, антикварных и цветочных магазинчиков и ещё кое-кого…