Сороковник. Книга 4

А поскольку холодная сталь мне чужда, как и всё, что с нею связано, тихонько ретировалась в гардеробную. Пусть мальчики и девочки играются, а я пока займусь взрослым делом: проверю, всё ли у меня готово к поездке. Да, да, я помню: в планах дона Теймура — вывоз строптивой невестки и долгожданных внучек поближе к родовому гнезду, в загадочный, и, говорят, безумно красивый Эль Торрес, где, по всей вероятности, мне и предстоит родить дону е г о новых внуков. Съездить, погостить можно. И Ник, наконец, вдохнёт солёный воздух родных берегов, и девочки поплавают в тёплом море — мы-то с ними сто лет никуда не выезжали. Погостим, отдохнём, наберёмся сил — и как раз успеем вернуться к началу учебного года. На радость донне Мирабель, смею предположить…

И пусть хоть сколько скрежещет зубами Глава — жить мы будем здесь. В этом прекрасном умном доме. И в городе, который не просто так удостоил меня почётного гражданства. Как-нибудь разместимся в этих хоромах вчетве… гхммм… всемером.

Просмотрев вещи и взяв на заметку, что именно нужно подкупить для себя и для девочек, склоняюсь к нижним полкам. И неожиданно натыкаюсь на сумку, один вид которой заставляет сжаться сердце. Та самая, в которой Лора принесла мне одежду, когда я уже ломала голову — не попросить ли мне у Васюты хоть небольшой аванс, ходить-то не в чем… Та, что принёс мой верный рыцарь Ян… и как жаль, мучительно жаль, что мы с ним больше не увидимся. Со вздохом раскрываю застёжки… и не могу не улыбнуться. Сразу видно, что сумку собирал мужчина. Мы, женщины, стараемся каждую тряпочку расправить и затем сложить по швам, а мужчины чаще всего скручивают валиком, у них своя хитрая метода. Зато вмещается больше! Здесь и костюм для верховой езды, и две расшитых Василисой и тонко пахнущих лавандой рубахи, и несколько кожаных плетёных ремешков. А вот и Лорины подарки. Наугад вытаскиваю куртку, встряхиваю, чтобы расправить по-своему…Из кармана выскальзывает нечто блестящее и стукается об пол. И надо ж тому случиться, что именно в этот момент Мага заканчивает свои разъяснения, наступает почтительная тишина, и звук упавшего предмета подобен разрыву бомбы.

Неудивительно, что вслед за ним сразу же слышится топот. Вся компания застревает в дверях гардеробной и застаёт меня на полу, на корточках, с какой-то блестящей штуковиной в руках. А ведь я знаю, что это. Честное слово, знаю! Вот только как этот Галин портсигар ко мне попал?

Мага подсаживается рядом, бережно, но настойчиво тянет к себе знакомую нам обоим вещицу. Нажимает на почти незаметную кнопку сбоку — и створки распахиваются, выпуская устоявшийся аромат крепкого душистого табака с добавлением каких-то травок.

— Мам, что это? — Через отцовское плечо заглядывают девчонки. В шкафчике за их спинами что-то шумно обрушивается, но они не обращают внимания, сгорая от любопытства. — Какая интересная штучка, старинная, да? Зачем она тебе, ты же не куришь?

— Откуда? — спрашивает Мага, помогая мне подняться. — У тебя и времени-то не было что-то взять с собой…

Вспомнила!

— Было. Я ведь с Галой долго сидела — считай, до самого вечера… Ей всё курить хотелось. Я тогда раскурила ей сигарету — а это сунула в карман, машинально. И из головы вылетело, потому что не до него было. Потом… помнишь, счётчик включился? Ну, лопнул её магический шар, и у нас совсем не оставалось времени, а тут появилась Геля…

— Помню. А я, дурак, даже не догадался хоть бы книгу какую прихватить, на память. Выходит, это всё, что от неё осталось…

Аккуратно закрыв портсигар, проводит пальцем по вензелю из мелких блестящих каменьев.

— Так это Галин? — вклинивается Николас. — Что, неужели той самой? Судя по рассказам, выдающаяся была женщина… А почему монограмма не её?

— Как — не её? — хмурится Мага.

В самом деле, на полированной серебряной поверхности — не "G", как полагалось бы, а "D". Девчонки зачарованно переводят взгляд с отца на дядю, им уже повсюду мерещатся тайны… Ничего удивительного, что они взвизгивают от неожиданности, когда за нашими спинами, откуда-то из недр платяного шкафа доносится чуть глуховатый надтреснутый сварливый голосок:

— Не её, вот почему! Чужая вещь, от старого хозяина. Гале вашей случайно досталась…

Николас, вздрогнув, отводит назад руку и, судя по особо сложенным пальцам, собирается сотворить какое-то заклятье, но брат останавливает его жестом.

— Уважаемый, — говорит в пространство ровно. — Вы бы проявились, нехорошо детей пугать. Дайте хоть взглянуть на вас, а то уже четыре года под одной крышей, а так и не познакомились.

С глубоким вздохом тёмное облачко, выползшее из распахнутых дверок, концентрируется в невысокого крепенького старичка, ростом разве что Машке с Сонькой по плечо. В добротном сюртучке болотного цвета, старых растоптанных башмаках с пряжками; окладистая тёмная борода закрывает половину румяного личика, с которого сердито и чуточку виновато смотрят из-под кустистых бровей ясные голубые глаза. Стащив с кудлатой головы старомодную шляпу с поблёкшим, когда-то зелёным пёрышком, существо прижимает её к груди и отвешивает церемонный поклон.