Сороковник. Книга 4

О том, что Дамиан был Наставником Галы, знали немногие. Но ученица — не наследница, вот она ни на что и не претендовала. Впрочем, из уважения к покойному, ведунье и нескольким престарелым друзьям усопшего было разрешено перед самой описью взять из дому любую вещь в память о почившем. Успев привязаться к старику, Гала тяжело переживала его уход, да и отношения у них в последнее время были не сколько ученически-наставнические, а скорее уж дочерне-отцовские. Ей было больно видеть, как чужие люди осматривают, ощупывают каждый предмет, несущий в себе память о дорогом ей человеке. Пресловутый портсигар лежал на полке у камина, рядом с которым они с учителем так любили коротать вечера, и Гала, не задумываясь, протянула руку за серебряной безделушкой с именным вензелем. Маг-эксперт, нанятый мэрией для оценки вещей, беглым взглядом прошёлся по ауре "папиросницы", и, не обнаружив магической ценности, кивнул, разрешая забрать.

Больше Гала сюда не возвращалась. Тоску глушила работой: сдала экзамены в Ковене, получила диплом с отличием и лицензию на самый широкий спектр работ, какой только может быть разрешён ведунье. Магистрат Тардисбурга, оказывается, только и ждал, чтобы выделить ей целый сектор в десяток жилых кварталов под патронаж, с приличным жалованьем из городской казны. Как впоследствии выяснилось, почтенный господин Дамиан незадолго до смерти заручился словом господина мэра, что ученица Гала — при достижении определённого уровня профессиональных навыков — будет обеспечена достойными её звания работой и жильём, а далее — зависит от её личных успехов. Вот она и старалась, душу рвала на новой должности, чтобы не подвести память Наставника.

А спустя несколько лет узнала, что последнюю обитель старого мага собираются снести. После пяти неудачных попыток заселения дом оставили в покое, сочтя непривлекательным; за это время он изрядно обветшал и теперь находился в столь плачевном состоянии, что городские власти решили не рисковать, и пока он не рухнул — полностью его перестроить, либо оставить пустое место для небольшого сквера — зелени в центре было катастрофически мало. Гале стоило немалых трудов уговорить господина Ломбарди на последнюю попытку продать эти останки, поскольку мэр считал подобную затею заведомым надувательством будущего покупателя.

В первый момент, когда ведунья своими глазами увидела стены, бывшие когда-то уютными и приветливыми, а теперь поросшими мхом и плесенью, ужаснулась и подумала, что зря привела сюда Магу. У неё оставалась одна надежда: некроманты, как и многие волшебники, могут видеть суть вещей за их наружной оболочкой, возможно, её друг разглядит в нынешней неприглядности былые уют и покой, столь дорогие когда-то сердцу учителя? Эмоции живут иной раз гораздо дольше людей… И случилось чудо. Маге дом неожиданно понравился. Мрачностью и нелюдимостью он чем-то смахивал на самого некроманта и должно быть, пробудил в нём нечто, похожее на сострадание. Дом был одинок, Мага тоже, вот они и потянулись друг к другу. Возможно, маг действительно уловил отголоски того, к чему подсознательно тянулся, а может, сказалось и то, что привела его сюда именно Гала, которую почуял и узнал одичавший от горя и тоски домовой-брауни, потому-то и не стал выживать, как предыдущих жильцов. Новый владелец пришёл с женщиной, которая была отрадой и утешительницей старого хозяина и так горевала по нему. Не приведёт она плохого человека. Пусть… поживёт немного, а то одному муторно, мочи нет.

К приходу нанятых Магой рабочих плесень и моховые бороды, покрывающие стены сплошным ковром, бесследно исчезли. Выгнувшиеся пропеллером половые доски потихоньку-полегоньку распрямлялись, не спеша, дабы не потрескаться. Опасная лестница изогнулась винтом, утолщив ступени, нарастила перила с резными балясинами и покрылась благородной полировкой. Засияли окна, затеплились оба очага, оползла с мраморных порталов давнишняя сажа. Дом согласился принять нового хозяина. Мага это понял — и не остался в долгу, поскольку ценил доверие.

Он привносил изменения очень осторожно, шаг за шагом, выжидая после каждого: одобрит ли домовая сущность нововведения? И будущий Дорогуша это тоже оценил. День за днём они трудились над новым обликом жилища, пока не довели его до нынешнего уровня, который устроил обоих.

— …Дамиан… — Николас выводит на запотевшем от ледяного крюшона стекле бокала витиеватый вензель. — А ведь он — известная личность, нам о нём упоминали в Университете, на лекциях по свёртке-развёртке пространства. Наращенные объёмы в Белой Розе — его работа? — Мага кивает. — Мастер, одно слово. Что ж, если так — то и в доме должны быть какие-то сюрпризы. Дыма без огня не бывает. Наверняка кто-то из местных ещё при жизни Мастера увидал скрытую комнату — вот и пошли слухи. Поищем?

— Мне чужого не надо, — бурчит Мага. — Захочет — покажет, а нет — его право.

— Э-э, брат… Захочет. Он просто стеснительный. Наверняка истосковался по обществу… Ба, кого я вижу! Майкл Джонатан Кэррол-младший, собственной персоной! Наконец-то!