Сороковник. Книга 4

— Нет, Мага. Кроме тебя и Васюты у меня никого не было. Пока дети подрастали — было не до романов, а потом и не нужен стал никто. Так уж сложилось.

— Постой, но ты же сама говорила, что к тебе трижды сватались?

Дёргаю плечом.

— Мало ли. Не пошла, и всё тут.

— Всё?

Оглядываюсь с удивлением. Послышалась или нет в его голосе радость? Лицом суженый по-прежнему непроницаем, но глаза сияют. Неожиданно он перехватывает мою руку, смахивает с ладони приставшие хлебные крошки и целует прямо в центр. Прямо в линию жизни.

* * *

— Так, зайцы. — Николас озадаченно рассматривает тарелку, наполненную горячими бутербродами, печеньицами и пухленькими оладушками. — Что вы натворили? Или это вы авансом меня улещиваете, чтобы потом не ругал?

Девочки скромно опускают глаза. Я-то понимаю: дядя Ник, и без того кумир, после раскрытия вчерашних тайн подлежит непременному состраданию и ухаживанию. Родственник, едва прочухавшийся ото сна, ещё не понял, что попал.

— Скажи спасибо, что рассолу не поднесли, — улыбаюсь. — Ты меня тревожишь, Ник. Однажды я уже видела тебя почти в невменяемом состоянии, и вот вчера — то же самое. Нехорошо.

— И-ива… — Перехватывает мою руку и прижимает к щеке. — Ну что ты? Не бойся, я не алкоголик. Так уж получилось. Обещаю: в следующий раз напьюсь только после того, когда благополучно родятся мои новые племяшки. Послушай… у меня к тебе просьба. — Не давая мне опомниться, он целует мне ладонь. И вдруг умолкает. Куда-то девается шутник и балагур, на его месте — некромант с глазами, полными тоски, и я, не задумываясь, ласково провожу по его кудрям, сострадая. Что поделать, Ник. Чем дальше живём, тем больше холмиков на наших персональных кладбищах…

На секунду он прикрывает глаза. И вот уже снова прежний, только меж бровей залегли две складочки которых раньше не было. Не просто дался тебе ночной разговор, дорогой мой родственник…

— Я вот что хотел сказать. — Он наклоняется ко мне и заговорщически подмигивает. — Тебе обязательно рожать всех троих мальчиков? Не могла бы ты… Я понимаю, это редко случается, но, может, получится родить ма-аленькую девочку? Представляешь, целых трое разбойников? Нет, им обязательно нужна рядом этакая крошка, которая будет их мирить, воспитывать, учить уму-разуму…

— А как же мы? — растерянно говорит Машка. — Ник, мы ведь тоже можем…

— Ах, зайцы, вы будете их недосягаемыми кумирами — потому что совсем скоро вас закружит учёба и большая жизнь; а сестрёнка-ровесница будет с ними ежечасно. Есть разница? Вы станете старше — и мальчики будут обожать вас издалека, как королев, а младшая сестрица — всегда рядом… Ива, у нас будет девочка?

— Будет, — отвечаю, не задумываясь. — Сероглазая и рыженькая.

— Обережница?

— Дались тебе эти… Ну, хорошо, обережница.

— А как мы её назовём?

— Ты же сам знаешь, Ник…

И замолкаю, потому что вижу округлившиеся от изумления глаза дочек и суженого.

— Рыженькая? — как-то сдавленно спрашивает тот. А Сонька вдруг хихикает.

— А я знаю, ага! У мамы братья были рыжие, она им завидовала всё детство, а они злились, потому что их дразнили! Мама сама хотела такой быть, или чтобы мы такими были, а не получилось… Ну и хорошо, что сестрёнка будет рыжая, это здорово, правда, пап? А мальчики какие будут?

— Мальчиков не видела, — признаюсь честно. — Они, должно быть, где-то рядом игрались…

— Во сне видела, да?

— Почти… — улыбаюсь.

Они, затаив дыхание, внимают рассказу о чудном видении, накрывшем меня в госпитальном саду, а потом разочарованно вздыхают: слишком мало. По глазам некромантов я вижу, что они не прочь были бы прослушать ещё и ещё. И, кажется, морщинки на лбу Николаса разглаживаются.

А меня словно отпускает. Ни разу со дня нашей встречи в этом мире девочки не заговорили со мной о своих будущих братьях… и сестрёнке, как мы теперь ожидаем. Хотя знали о моей беременности, но то ли ревновали, то ли стеснялись заговорить…

— Мам, — Машка неожиданно запинается и краснеет. — А как так получается… Пап, можно, я спрошу? Вы потом не будете с мамой ругаться из-за того, что дети… ну, не от тебя?

Оба дель Торреса дружно фыркают. И на лицах их крупными буквами прописано: что за ерунда!

Мага притягивает меня к себе, обнимая за плечи. Говорит внушительно:

— От моей женщины все дети — мои. Понятно?

Николас одобрительно кивает.

— Только так, зайцы. А как ещё?

— Понятно, — говорят девочки уважительно. — Чего ж непонятного… Пап, ты молодец. А имена вы уже придумали?

* * *

Где-то за моей спиной позвякивает железо, возбуждённо переговариваются девочки — это Мага демонстрирует им и Нику свою коллекцию колющего и режущего. Мы собирались на встречу с сэром Майклом, переговорить о поступлении девочек в местный колледж, где уже училась Абигайль-младшая, а у нашего сэра были весьма полезные знакомства. Но надо ж было случиться, что, проходя мимо оружейного стенда, Мага совершенно машинально поправил какую-то редкую мизерикордию, Ник заинтересовался, Машка с Сонькой подскочили, и… Родственные души нашли друг друга. После выслушивания достоинств и недостатков очередного эспадрона я поняла, что из дому мы выйдем не скоро.