Сороковник. Книга 4

Он скупо улыбается. Карие глаза наполняются теплом.

— Тарик ад-даш Хильджи, бывший маг бывшего клана Огня, госпожа Иоанна. Меня послал твой родственник, зная, что тебе наверняка понадобится помощь.

— Как он смог? Как он узнал? Подожди… Тарик! Но ведь ты… ты умер, да?

— Лучше всего умершему поможет умерший, не так ли, госпожа? Впрочем, погодите, перед тем, как продолжить, мне нужно кое-что сделать… Как маг огня, я могу убирать его последствия.

Он поводит жезлом над моей головой, вдоль бока, не касаясь, и я чувствую лёгкую прохладу исцеляющей волны. Удовлетворённо кивнув, помогает встать бледной Элли. Сокрушённо качает головой. Проводит вдоль её щеки ладонью, и обожжённая кожа восстанавливается, рассыпаются по плечам отросшие взамен спалённых с одной стороны волосы. Элизабет машинально хватается за щёки, маг же, поклонившись, вновь берётся за оружие.

По его жесту в ощетинившейся почерневшей путанице лабиринта выжигается идеально ровный, словно по линейке, проход, в самом конце которого сквозь пелену рассеивающегося дыма угадывается купол усыпальницы Торресов. Совсем близко, кто бы мог подумать!

— Подождите, пока угли немного остынут. Я скажу, когда можно будет идти. Это не займёт слишком много времени, всё быстрее, чем в обход…

— Меня сейчас стошнит, — слабо говорит Элли и опирается на меня. Ещё бы. Это мне запах гари не в новинку, ещё со времён схватки с циклопами и ламиями на площади Тардисбурга, а вот ей сейчас явно нехорошо.

— Держись, Элли. Нас ждут. Ты уже поняла, что этот человек послан Николасом?

— Этот… Кто это? И как он сюда попал?

— Тарик ад-даш Хильджи, моя госпожа. — Мужчина церемонно прижимает руку ко лбу, к губам, у груди, склонившись в поклоне. — Бывший маг клана Огня, а теперь, волею родственника многомудрого родственника госпожи Иоанны — джинн, полноправный владелец огненных стихий.

— Но как… — начинаю я.

— Напомню, что после моей кончины твой супруг любезно согласился подарить меня, вернее, кольцо с останками моей сущности, своему брату. И, похоже, забыл об этом. А вот господин Николас дель Торрес на досуге взялся с этим кольцом поэкспериментировать — и вот что получилось. Надо сказать, он очень оригинален. Ещё никто не избирал вместилищем джинна детскую игрушку.

Элли подхватывает с земли и сердито прижимает к себе зайца. Будто кто-то на него покушается или отнимает.

— Он поместил вас сюда?

Ещё немного — и я истерически расхохочусь. Нет, иной раз мне кажется, что мой родственник такой же шебутной, как его племянницы. Не знаешь, каких от него сюрпризов ожидать… Тарик разводит руками.

— По крайней мере, у этого существа есть четыре конечности и подобие глаз. Всё лучше, чем в кольце, и не так тесно… Однако, госпожи мои, пойдёмте. На всякий случай я настелю поверх углей защиту, вроде ковра… Прошу вас держаться ко мне ближе. Здесь могут быть химеры.

Он не спеша плывёт над землёй, как ледокол, прокладывающий путь другим кораблям. Переглянувшись, мы с Элли идём за ним след в след. Грязные, изрядно подкоптившиеся, на нас, наверное, страшно смотреть… Хорошо ещё, у новоиспечённого джинна хватает такта не высказываться по поводу нашей внешности, мы и без того чувствуем себя… просто ужасно.

Всё, что осталось от чудища — воронка, которую мы старательно обходим. На спёкшейся поверхности дна стекловидная корка. Так выгорала и плавилась степь под огненным обстрелом драконов во время последней битвы с Игроком. Чего только мне не довелось увидеть своими глазами в последнее время; пожалуй, больше, чем за всю предыдущую жизнь…

Вопрос так и вертится на кончике языка.

— Уважаемый Тарик, но как же Николасу удалось вас сюда отправить? И откуда он узнал, что мне нужна помощь именно сейчас? Разница во времени между мирами такова, что он просто не успел бы, даже узнав, что я умерла, попасть в родовой склеп. Не понимаю!

— Всё просто, госпожа. — Несмотря на безмятежность в голосе, маг — нет, уже джинн! — зорко поглядывает по сторонам. — В лагере, где собрались представители Совета, присутствовал почтеннейший Симеон, который несколько дней тому назад пришёл поговорить с твоим супругом и его братом.

— Сам пришёл? Поговорить? Да из него слова лишнего не вытащишь!