Сороковник. Книга 4

Гала пожимает плечами. Щёлкает пальцами. Толкнув меня под попу, вырастает из-под земли, вздымая меня на себе, ещё одна псевдо-Бусина.

— Может, голуба, может. Знаешь, почему?

— Почему?

— Так и не поняла? — Ведунья смеряет меня долгим взором. — Хорошо, давай с самого начала… Давно ты в этом мире, дорогуша?

— Только что попала, — ляпаю растерянно.

— Нет, я не про это, — Гала с досадой поводит рукой вокруг. — Я имела в виду Гайю.

— Э-э… давно.

— А точнее?

— Ну… С месяц, наверное. Может, чуть больше.

— А ещё точнее? — Сощурившись, она какое-то время наблюдает за моими мысленными потугами. — Не трудись. Многие после смерти какое-то время тупят. Ты попала сюда ровно сорок дней назад, ровнёхонько.

Ну и что, хочу сказать, и вдруг понимаю, оцепенев.

— Не может быть…

— Эк тебя переклинило… Помнишь, во время нашей встречи я сразу предупредила: "Не может быть" — слова-табу. Выкинь их из головы. Прощаю только потому… Потому что. Мы теперь в равных условиях. Очень даже может. Вот считай…

Гала, задумавшись, суёт руки в карманы цветастой шерстяной юбки, богато изукрашенной чёрно-красным шитьём. А я невольно обращаю внимание на то, что выглядит ведунья не в пример лучше, чем в последнюю нашу встречу. Словно мало того, что выздоровела, но и скинула с десяток лет. Однако, судя по всему, характер у неё в лучшую сторону не переменился.

— Первый свой квест ты знаешь. Второй — пещера.

— Погоди, — не могу удержаться. — Ты что-то путаешь! Второй…

— Наивная, ты что же, в самом деле приняла свой уход из замка за квест? Дурочка… Ни хрена не запомнила из наших разговоров. Я тебя чему учила? Если увидишь, что попала в такой переплёт, что на грани жизни и смерти — это и есть квест. Просекла? Вот то-то… Так что второй твой квест — пещера с Индриком. И приличный бонус — благословение Белого… Правда, бонус ты получила не от Игрока, этот сучонок его зажилил, и пришлось кое-кому за тебя похлопотать…

— Кому?

— Позже узнаешь. Третий — незабвенной памяти Омар ибн Рахим. Там тоже было дело серьёзное. Ежели бы его твои освободители к стенке припёрли, он тебя живой не отдал бы. И опять кое-кто увильнул от подарочка, но бонус ты всё-таки срубила — фляжечку с живой водой. Жаль, не успела ты о ней узнать в полной мере, но ничего не попишешь. А вот сейчас, в сороковой день, самое время… Догадываешься, для чего?

— Так это Финал, — онемевшими губами еле выговариваю. — И что… я его не прошла? Запорола?

Во взгляде, который бросает на меня Гала, толика жалости и сочувствия.

— Ошибаешься, голуба, — тяжело, медленно, с расстановкой говорит она. — Всё только начинается.

Глава 12

Здесь всё почти как настоящее, но если присмотреться — видно, что линия горизонта не так уж далека, и чем к ней ближе, тем уплощённее и тусклее пейзаж. Будто сидишь в центре огромной панорамы, самую серединку которой воссоздали один в один с реальной местностью, а далее — подогнали фон, создав иллюзию простора, но условность всё равно присутствует.

— Особо не приглядывайся, глаза проглядишь, — кидает насмешливо Гала. — И не вздумай критиковать: думаешь, легко было перетащить тебя сюда? Да ещё декорации подкрасить, подправить, чтобы всё было как в натуре. Хорошо, помогли, я-то по этой части не Мастер.

— Кто помог? — спрашиваю машинально.

— А те, кто за тобой время от времени подсматривает. У них свои причуды. Думаешь, Мир один развлекался? Тут, голуба, свои тотализаторы, правда, ставки иные… Не просто так я о тебе всё знаю.

Вытаскивает из кармана трубочку, затягивается, и, хоть не набивала, не раскуривала — из чашечки начинает виться ароматный дымок. Гала с удовольствием выпускает несколько колечек.

— Видишь? Тут и со мной-то носятся ради тебя, интересно им, чем дело закончится, вот и создают мне условия. Здесь всё на самом деле — пресное, серое, тусклое, или вообще красок нет, сплошной туман. Лимб, одно слово, что с него возьмёшь… Другого уровня я не заработала, да и не пускают попаданцев дальше, хоть и трещат там, снаружи, что в смерти все равны. Мне повышенное внимание, потому что я твой куратор, изначально, а значит — должна до самого Финала отследить. Видишь, забаву оставили, — с удовольствием пыхает трубочкой. — Хоть что-то почти настоящее. Всю жизнь мечтала превратиться в старую каргу, ведьму, с трубкой в зубах, вот и дали напоследок побаловаться.

— Почему напоследок?

— Потому что — напьюсь скоро. Тебя вот провожу в последний путь, ты уж прости за чёрный юмор… Последний инструктаж свой проведу — и к Лете. Есть тут такая речушка. Бывает, что за жизнь всё настолько опостылело, да не забывается, а хлебнёшь — и память отшибёт. Хоть и не навсегда. Но лет десять будешь ходить радостной идиоткой без прошлого, а дальше — как получится.

Она замолкает.

С вопросами не лезу, поняв, что лишнего, с её точки зрения, она не скажет. У неё на всё ответы весьма однообразные: узнаешь, когда пора придёт; поймёшь, когда созреешь… Впрочем, в нынешнем состоянии я и спрашивать толком не могу — мысли бессвязны, смешались. Наверное, всё же это шок.