Сороковник. Книга 4

— Её свекровь, — с коротким смешком отвечает Вики. — Заправляет всем хозяйством в отсутствии сына — дядюшки Теймура, да и в присутствии тоже, не особо заботясь тем, что об этом думает Мири. О, бабушка Софи — выдающая женщина! Вы знаете, что она… Ах, наверняка не знаете, вряд ли Мага успел рассказать о своей семье слишком много. Давным-давно именно она, Софья-Мария дель Торрес да Гама, была Главой клана некромантов и сберегла его, насколько могла, а это было время страшных гонений на Тёмных. Только благодаря ей всё утряслось, и клан получил равные с прочими Орденами и Кланами права. А когда Теймурчик прошёл третью инициацию и получил кольцо Мораны — бабушка сама передала ему дела, объявив, что вот, наконец, вырастила достойного наследника. И удалилась на покой.

— На самом деле — в отставку такие леди не уходят, — подхватывает Абигайль. — Вы же сами понимаете — характер или есть, или его нет… У бабушки Софи он просто кремень. Вот и представьте, каково приходится Мирабель при такой свекрови!

Меня пробирает нервный смех.

— Ага. Действительно, что тут непонятного? Раз сама до сих пор невестка, значит, другой надо устроить весёлую жизнь, чтоб мёдом не казалось… Постойте, как вы сказали, её зовут?

— Софья-Мария-Иоанна дель Торрес да Гама, — с удовольствием озвучивает Вики. — Не правда ли, удивительное совпадение?

* * *

… Заветная книжечка лежит на прикроватном столике, и будто кто её намагнитил: меня к ней так и разворачивает. Уж я и с девочками попрощалась, наговорившись на сон грядущий, и выдворила их, а то они опять норовили ко мне завалиться спать со щенками вместе… Пришлось объяснить, что мамина и папина постель — не проходной двор, и пусть сперва отмоют лапы, уши, хвосты и приходят чистыми, а то набегаются за день по колючкам и муравейникам… И полистала старый альбом, прихваченный из дому, и поскучала, и поворочалась в постели… Спать не хотелось. Пришлось засветить оба ночника и спросить самоё себя, что же это мне так мешает. Эх…

Вздохнув, тянусь уже было к Книге, как в дверь стучат.

— Вы позволите, Иоанна?

— Конечно, Рейли. — Сползая с кровати, затягиваю потуже легкий поясок на пеньюаре. Спешу навстречу нежданной гостье. — Не спится?

— Простите за столь поздний визит…

Золотая леди с видимым удовольствием поправляет на плечах лёгкую шаль, окутывающую её почти до пят. Это же мы с девочками сваяли ей подарок буквально за три вечера; есть у нас такой секрет совместной вязки, когда над одной вещью могут трудиться сразу несколько мастериц. Первым нашим шедевром стала вот эта шаль, лёгкая, ажурная, пушистая, которую мы торжественно преподнесли хозяйке замка под восторженные аханья и постанывания Виктории и Абигайль. А вот не делали тут подобных вещей, в ходу было больше плетение и вязание тонкого кружева, а шали, шарфы, палантины предпочитали кашемировые и шёлковые… Естественно, мы страшно возгордились: оказывается, и нам есть чему поучить!

— Мне бы хотелось поблагодарить вас за удивительное чувство такта. — Леди Аурелия присаживается на край козетки, я опускаюсь напротив. — Мири, конечно, не привыкла к отпору; с одной стороны, ей и нужен был подобный урок, с другой — вы могли бы ответить намного жёстче, и были бы в своём праве. Её счастье, что рядом не оказалось Тимура и мальчиков, уж тогда не миновать беды. Поймите правильно, дорогая: в этом теле взрослой женщины до сих пор обретается душа…

— Ребёнка, — завершаю. — Бывает и так. И не только в вашем мире.

— Совершенно верно. Что поделать, к ней всегда относились с таким обожанием… Вы же знаете, женщина, подарившая некроманту дитя, для них почти святая, а Мирабель произвела на свет сразу двоих. Естественно, Тимур не мог на неё надышаться и привил то же отношение сыновьям. Надо сказать, несмотря на взбалмошность, Мири была образцовой матерью… до поры до времени.

— А потом дети выросли, и оказалось, что мальчики имеют привычку обращаться во взрослых самостоятельных мужчин?

— Ах, не только это…

Золотая леди отводит глаза. Её неловкость можно понять. То, что её самоё до сих пор обожают и муж, и дети, и зятья, и внучка, и прислуга читает мысли и повинуется мановению бровей, лишь бы угодить — заметно невооружённым глазом. Но не сказала бы я, что Рейли избалована и капризна. Её доброта беспредельна. Вот вам пример: не очаруйся единственный сын юной Гелечкой, не окажись мои дети её родственниками — она и без того приняла бы всех под своё крыло, как наседка цыпляток, не разбирая, свои или чужие.

— Мири сейчас в панике, понимаете?

Да. Понять могу. И первопричина страха свекрови очевидна: как бы обиженная невестка не пожаловалась донам на столь некорректное поведение, а проще говоря — наезды… Леди кротко вздыхает.