Сороковник. Книга 4

— Очень может быть. — Леди плотнее запахивает шаль, будто ей становится зябко. — Непременно. Непременно нужно обсудить с Джонатаном. А уж он пусть посмотрит непредвзято, что здесь — наши выдумки, а что достойно пристального внимания. Он хладнокровен, у него безупречная логика. О, Джонатан до сих пор думает, что я считаю его слишком простым для себя, а я давно уже…

Щеки Золотой леди вспыхивают. А я — смотрю на неё едва ли не с нежностью. Как же отрадно — видеть, что с возрастом чувства не только сохраняются, но и крепнут!

— Мне предстоит нелёгкий разговор, — говорит она, поднимаясь. — Пожелайте мне удачи. Придётся растолкать Мири прямо сейчас и поговорить как следует, ибо… не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я — не эти упрямцы Торресы. Молчание вовсе не золото, а в ряде случаев Зло.

Благодарно целует меня в обе щёки, щекоча прядками, выбившимися из-под ночного чепчика, и исчезает. Похоже, донну Мирабель ожидает нелёгкая ночка, полная прозрений, слёз и… надеюсь, раскаяния. Надо же, наконец, когда-то взрослеть. И жить в настоящем мире, а не придуманном…

В волнении расхаживаю по комнате. Не выдержав, отворяю окно — воздуху мне, воздуху! Только вроде бы всё улеглось, затихло — и опять какие-то подковёрные игры?

Неужели она права?

И если прибавить к странным навязчивым идеям ещё один факт, неизвестный леди: то, как однажды, пятнадцать лет назад, завёлся с полуслова, с пошленькой шуточки в мой адрес Мага… Намёки и предложения девушкам на курорте — не редкость, но довольно было цыкнуть на наглеца или осадить взором. Маркос дель Торрес, однако, до того пребывающий в прекрасном расположении духа, преподнёсший мне чудесный букет, вдруг на глазах звереет и разбивает в кровь лицо парню-альбиносу…

Было ли то, что случилось после — и мой провал в памяти, и Магины психозы, и смерти его жён, и остракизм со стороны родителей — частью какого-то изуверского плана или просто изощрённой местью? Об этом мог бы сказать только сам Игрок…

Задумавшись, едва успеваю отскочить, когда в окно, складывая крылья, влетает громадная чёрная птица. Не успеваю перепугаться и завизжать, как она уже рушится на пол, странно кувырнувшись через голову, и почему-то теряя перья…

Мага лежит на полу и блаженно смотрит в потолок. Грудь вздымается в учащённом дыхании, с тела… боже ж ты мой, да он абсолютно голый! — сползают остатки оперения.

Опрометью кидаюсь к нему.

— Помочь? Что сделать?

Он улыбается уголком рта.

— Нич…ничего, сейчас… Воды дай.

Из-за того, что дрожат руки, я расплёскиваю почти половину стакана. Маге хватает и этого. Присев, он жадно пьёт, и, оттерев ладонью губы, притягивает меня к себе.

— Соскучился. Чёрт, холодно, не стал одежду тащить, лишняя тяжесть… Ива, я же три дня тебя не видел…

И конечно, я затаскиваю его в постель под тёплое одеяло, с собой, тёплой, рядом. Надо же человеку согреться…

Глава 11

— Над чем ты смеёшься? — улыбается он.

— Да вот… — Запустив пальцы в его волосы, вычёсываю очередную горсть пёрышек. Мага довольно прищуривается, как сытый кот. — Недавно выпроводила девчонок под предлогом, что у щенят грязные лапы, и в постель к себе не пустила, а у самой теперь вся подушка в перьях. Не ровён час увидят — стыда не оберёшься. То шерсть, то перья… В кого ты ещё перекидываешься? К чему мне быть готовой?

Он сдерживает зевок.

— Могу в нетопыря, но это неинтересно. Слишком оглушает, а вижу плохо. Ива…

Прикрывает глаза.

— Да?

— Прости, я сейчас отключусь. Много работы было, потом долго летел, отвык…

— Спи, спи.

Всё же он успевает спросить:

— Как сама, как дети? Как мама? Не ссоритесь?

— Всё хорошо. — Поглаживаю его по плечу. — Притираемся.

— Ммм… Ива, вот что… Разбуди меня через полчаса, слышишь? Надо быть на месте к утру, обязательно.

И моментально засыпает.

Под глазами у него залегла чернота — явно от недосыпа, и сам он бледнее обычного. Я уже научилась отличать эту аристократическую белизну кожи, свойственную взрослым некромантам, от нездоровой блёклости. Похоже, действительно вымотался. Согревание замёрзшего летуна — дело серьёзное, требующее полной отдачи, а потому — за те полчаса, что он здесь, мы и поговорить толком не успели, и мне до сих пор неизвестно, что там с Бусинами, как продвигаются у Совета исследования… Качаю головой. Судя по всему — дела застопорились. Планируй они завершить миссию через день-два — вряд ли суженый сорвался с места, уж дотерпел бы. Что-то у них не ладится.

Как бы самой не уснуть. Пригреюсь сейчас у него под боком и вырублюсь, а человек на меня рассчитывает…

Осторожно перебравшись через спящего мужа, сползаю с кровати. Угнездившись в кресле и приготовившись к бдению, тянусь, наконец, за таинственной книгой. Чем-то надо себя занять. Да и супруг ненаглядный может перед отлётом поинтересоваться: как там насчёт моей просьбы? Читать не пыталась?

Открываю наугад, чтобы просто… как в детстве говаривали, "картинки посмотреть". Перелистываю странички.