Сороковник. Книга 4

— Ты подумай… — Николас задумчиво пощипывает себя за подбородок. — Выходит, правила не для всех писаны, и есть среди них и уникумы… — И осекается. — Золотые, да?

— Мне это нравится. — Мага осторожно закрывает книжечку, с любовью проводит по переплёту, и синий камень, неожиданно налившись светом, подмигивает. Ревниво забираю свою собственность из рук супруга. Нечего тут намёками изъясняться, могли бы и по-человечески сказать…

И тут, как это довольно часто бывает в романах на самом интересном месте, когда я теряю терпение и собираюсь таки задать наводящий вопрос — в дверь стучат.

— Сэр Майкл Кэррол-младший, — спешит осведомить Дорогуша, как исправный дворецкий. — Позвольте, хозяюшка, я уж откланяюсь…

— Нет-нет, останьтесь! — Пока мужчины спешат навстречу гостю, усаживаю брауни в кресло. — Вы же знаете, он с удовольствием с вами общается! Не уходите, прошу вас.

Машинально укладываю ему на колени кота, к обоюдному согласию сторон, и сую книгу в сундук, чтобы уж точно не позабыть. Почитаю завтра.

Мой дорогой Наставник с неизменной ласковой улыбкой желает нам доброго вечера, но где-то в глубине его прекрасных очей таится грусть, что бесконечно меня огорчает. Уже не в первый раз замечаю я в нём эту перемену. Неужто… дела сердечные вовсе не так хороши, как я рассчитывала, и что-то между ним и Гелей не ладится? Или прекрасный сэр, несмотря на своё совершенство, уподобляется одному нашему общему знакомому, обережнику, надумывающему себе кучу мифических недостатков?

Он согревает руки о чашку горячего чая, и этот жест меня настораживает. Видала я такое, причём недавно. И чай, почти кипяток, выпивает залпом. И это проходили… Где же вы потратили силы, дорогой сэр, что вас так морозит? Не только я подмечаю неладное. Братья-некроманты переглядываются, Мага как бы невзначай, повертев в руках небольшой кругляш — лишь слегка отшлифованный плоский камень — посылает его через стол другу. Прихлопнув кристалл ладонью, паладин делает глубокий вздох, задерживает дыхание… На щёки возвращается привычный румянец.

Разом притихшие девочки по моему знаку подставляют сэру новую полную чашку. Вопросительно на меня оглядываются. А я нутром чувствую — ох, будет сейчас крупный разговор, не иначе… Показываю им взглядом на нагретый совсем недавно Ником диван. Девчонки отходят на цыпочках и пристраиваются у камина — вроде бы их и не выпроводили, чтобы не обижались, и не на глазах у старших… И послушают заодно.

— Майки? — вопросительно говорит Мага. — Что-то случилось?

Паладин, невидящим взглядом уставившись в фарфоровый чайник, машинально прокручивает на пальце новое кольцо с фамильным гербом. Наконец изволит очнуться.

— Я пришёл к вам за помощью, друзья мои, ибо мне больше не к кому обратиться. — Прекрасные голубые глаза наполняются печалью. — Прости меня, Мага, и вы простите, Иоанна, но…

— Майкл, не тяни, — сердится Николас. — В конце концов, для чего ещё друзья существуют? Давай, сразу и единым духом, чтобы всё было ясно!

Ему трудно, мучительно трудно говорить, моему драгоценному Наставнику. Я ожидаю услышать что угодно: просьбы помирить их с Гелей — хоть и невозможно представить подобную ссору — объясниться, уговорить выйти за него замуж, достать луну с неба, потому что сам по какой-то причине не может или обеты не позволяют…

— Я прошу вас двоих… открыть портал для Ангелики. Портал в её мир.

Присвистнув, Николас отъезжает на стуле от стола. Мой суженый, сложив руки на груди, удобно откидывается на широкую спинку.

— Ты сбрен… с ума сошёл, Майки? Как, по-твоему, я могу это сделать? Иву ты не трогай, с неё прошлого раза достаточно. Хотя я понимаю, что ты имел в виду… Да, я мог бы использовать её технику в части ключа и якоря, но — это бесполезно. Её не к чему применить. Ты же знаешь: новых порталов в другие миры я ставить не могу, да и никто пока не может, я ведь использую только имеющиеся, а где мне разыскать тот, в который шагнула наша спящая красавица? Или память к ней вернулась полностью? Да хоть и так — ты же знаешь, далеко не все могут определить точное место перехода.

— Она плачет по ночам, — глухо отвечает сэр, и от тоски в его голосе, от жалости к нему с Гелей сжимается сердце. — А я — чувствую, и ничем не могу помочь… Ты прав, несмотря на то, что память к ней вернулась почти полностью, место перехода она помнит смутно. Я пробовал прояснить воспоминания — но, похоже, на них наложен какой-то щит, причём… — Он задумывается, подбирая определение. — Инородный, понимаешь? Не наша магия, не Гайи. Похоже, ей настроили блокировку ещё до того, как отправили сюда, настроили именно с целью не опознать местности…

— Вот как, — сухо отзывается Мага, а у самого взгляд становится прозрачный, рассеянный, словно мыслями он уже не здесь.

— Да ты что, Майки, — встревожено отзывается Николас. — Хочешь сказать — эту афёру подготовил какой-то пакостник с т о й стороны? Из её мира? Только такое объяснение и возможно. Кто-то сильно не желал, чтобы она вернулась.

Сэр Майкл нехотя кивает.

— У меня сложилось то же впечатление. Только, видишь ли, друг мой, это была не афёра.

— А что?