Сороковник. Книга 4

— Я говорил с доном Теймуром о Книге Откровений, но, сам знаешь, ваш отец не любит делиться тем, что ему самому пока непонятно. Он лишь повторил, что Книга является там, где сочтёт нужным, и даёт читающему ровно столько, сколько необходимо. Но вот странность: Ангелика почти ничего не помнит о том, что было написано о причинах трагедии Рая, а мне — через её воспоминания — открылись целые страницы. Таково уж, по-видимому, могущество подобный вещей…

Сэр Майкл надолго умолкает. А я лихорадочно пытаюсь сообразить, не относится ли мой недавно обретённый подарочек со странными страницами такой вот… вещью. Да мне эту книжечку о кидриках теперь и в руки взять боязно…

— Валяй дальше, дружище, — подбадривает Николас. — Про изолирующую сферу мы поняли, про то, что она и защита, и проклятие одновременно — тоже. Но раз она непроницаема — как здесь очутилась девочка Геля? Теоретически могу понять: мыльный пузырь можно аккуратно проткнуть соломинкой, а затем вытащить, и края срастутся. Но тут очень точно надо рассчитать и диаметр соломинки, и нажим…

— Рассчитать было кому. У Ангелики необычная семья, даже с точки зрения нас, магов. Так случилось, что все родные, кроме неё, наделены высокими магическими способностями, но вот она, в силу каких-то причин, родилась обычным человеком. Это бывает, вы знаете. Но то, что в Раю считалось обделённостью, в какой-то мере даже ущербностью, сработало в пользу девушки. Здешней магии в ней почти не было, а потому — не было и взаимного притяжения, меньше риска, что притянет назад при переносе в чужой мир…

— Это словно она была ненамагничена, — неожиданно вступает Соня. — Или не из железа, к магниту не притягивается… Ой, извините, дядя Майкл…

— На редкость удачное сравнения, дитя моё. — Сэр находит в себе силы улыбнуться. — Не намагничена… Да, иногда случается, что обстоятельства, которые нас удручают, оказываются вдруг спасительными! Родные и друзья никогда не позволяли себе ни упрёков, ни снисходительной жалости по отношению к простому ребёнку-не-магу, но она и сама, вырастая в окружении волшебников, страдала, осознавая свою… непохожесть. Надо сказать, друзья мои, что и в самом деле, возможности тамошних жителей удивительны. Даже левитация, свободный полёт в энергетических потоках, даются им свободно, без перехода в другой облик… Представьте себе состояние птицы, рождённой без крыльев, птицы, которую все любят, оберегают, всеми силами стараются дать ей всё, что только возможно, кроме неба. Ангелике было нелегко, но она старалась не огорчать родных, делая вид, что ей прекрасно живётся. Насколько это вообще можно в условиях неминуемого апокалипсиса… Но однажды случилось так, что один из братьев её матери обнаружил попытки Игрока снова проникнуть в Рай, и понял: вот единственная возможность спасти хоть кого-то из Семьи. Наш Игрок, если помните, имел дурную привычку набирать юнитов из соседних миров, и решил заполучить кого-то из Рая. Но, памятуя о негостеприимном приёме, оказанном при его первых попытках вторжения, на этот раз действовал куда тоньше. И вот парадокс: сфера, несокрушимая при прямом ударе, оказалась податлива под точечными игольными уколами, если можно так выразиться… Не соломинка, а тончайшая игла, Ник. Игла, насаженная на щупальце игрока. И Ангелика была, в общем, не первой его добычей.

— Теперь догадываюсь, — кивает Мага. — Витаэль, стало быть… Я всё гадал, откуда он. А потом ломал голову: кого так напоминает Геля? У выходцев из одного мира всегда есть что-то общее.

— Удивительный молодой человек. Мы долго с ним беседовали…

Не выдержав напряжения, сэр Майкл поднимается, прохаживается по кухне. Задержавшись возле кресла с Дорогушей, гладит старичка по плечу, и тот даже прикрывает глаза от удовольствия, как обласканный кот. Паладин возвращается к нам.

— Витаэль был доброволец, — говорит просто. — Один из друзей семьи. И… привязанный к Ангелике. А потому — как только вычислили, где в следующий раз вынырнет щупальце Игрока — согласился пойти в чужой мир первым. Ему-то не затирали память, наоборот — обострили возможности до предела, чтобы он был в состоянии, насколько возможно, передать, что эксперимент прошёл удачно. Правда, и в этом случае не обошлось без осложнений…

— Что, тоже откат? — почти утвердительно говорит Николас. Паладин кивает.

— Совершенно верно. Память начинает стираться позже, незаметно. Мы-то думали, что амнезия Гели вызвана шоком от нападения раптора, а она просто… включилась в положенное время. Какой-то период жизни так и остался закрытым. Тем не менее, одно можно сказать: её портал был не в Тардисбурге.

— Где? — коротко спрашивает Мага. — Ведь узнал же, наверняка? Чтобы ты с двоих считал память — и не выудил то, что нужно?

— Ты не поверишь… — Прежде, чем ответить, сэр Майкл отчего-то кидает взгляд в мою сторону. — Рядом с Бусинами.