Солнце восемь минут назад

– Сегодня каждый сам за себя, – бросила ему девушка. И прикрикнула на братьев: – Чего вы ждете? Завтрака не будет, слышали?! Езжайте, ищите машину!

Игнат с Иваном, потолкавшись в дверях, одновременно вышли. Нина снова присела рядом с отцом, еле слышно о чем-то его расспрашивая. Слушал ли ее Аристарх, было неясно. Казалось, его внимание сильно занимают закопченные кирпичи в глубине очага.

Александра ушла на кухню. Она выдвигала ящик за ящиком и в конце концов нашла большую скалку, вполне подходящую для ее целей – тяжелую, деревянную, с силиконовым покрытием. Затем заглянула в холодильник и тут же его закрыла. Вернувшись в столовую, художница обратилась к Нине, все еще шептавшей что-то отцу на ухо:

– Я иду работать, присоединяйся. Если хочешь, конечно.

Девушка с готовностью встала:

– Через пару минут буду, только приготовлю что-нибудь папе и для нас бутерброды захвачу.

Александра молча вышла из шале. Она была не в состоянии видеть застывшее лицо Аристарха, встречать его пустой взгляд, слушать речи, заученные со слов Максима. Ей было непонятно, как Аристарх снова оказался в отеле, она хотела знать, что произошло, когда мужчины уехали… И в то же время ничего этого знать не хотела. По версии, которую ей на прощанье озвучил Максим, Александра и не могла ничего знать.

«Я крепко спала и ничего не слышала, ко мне никто не приходил, ничего не знаю, – повторяла она, торопливо идя по дорожке к своему домику. – Но это правда, я почти ничего не знаю. Формально виноват в случившемся Аристарх. А Максим? Тоже. Он помог скрыть преступление. Потому что полиция ему здесь не нужна. Но что здесь может быть незаконного, кроме могилы его отца, где и тела-то уже нет? Почему он предпочел…»

Задумавшись, она споткнулась о первую ступеньку своего крыльца, упала и сильно ушибла колено. От жгучей боли брызнули слезы, Александра обхватила коленную чашечку ладонями и некоторое время раскачивалась, тяжело дыша, боясь расплакаться в голос. И все-таки тихо заплакала, присев на вторую ступеньку, с которой Жора накануне сколол запекшийся снег. Боль в колене пульсировала, и Александра приложила к растущей под джинсовой тканью опухоли кусочек льда. Посмотрела на небо.

Темнота начинала линять, звезд становилось все меньше. Только одна звезда, крупная, зеленоватая, стояла на бледнеющем востоке, там, где должно было подняться солнце. На эту звезду Александра и смотрела до тех пор, пока к крыльцу не подошла Нина.

* * *

После звонка Жоре выяснилось, что аптечка в отеле отсутствует. Из лекарств имелся только анальгин. Нина сокрушалась об автомобильных аптечках, битком набитых всем необходимым, – одна аптечка уехала вместе с «тойотой» Сазоновых-старших, другая была в машине братьев. Девушка позвонила Елене, но та коротко ответила, что аптечки в их машине нет. Александра отмахивалась, уверяя, что ей ничего не нужно. Ходить она могла, хотя сильно хромала. Нина осмотрела ее колено и констатировала сильный ушиб.

– Если цел мениск, все обойдется, – заявила она. – А если мениск пострадал, то никакой эластичный бинт делу не поможет.

Нина разрезала чистую наволочку, наложила тугую повязку. После этого нога у Александры перестала сгибаться окончательно. Сидеть на корточках перед полотнами, разложенными на полу, и аккуратно наносить клеевой слой поверх грунта она не могла.

Устроившись в кресле, спиной к растопленному камину, она давала инструкции Нине:

– Не очень толстый слой, иначе бумага насквозь пропитается. Не толстый, но равномерный. Наша цель – показать рельеф.

Девушка работала старательно, но ее мысли были далеко. Она не всегда сразу слышала то, что говорила ей Александра. Иногда Нина вставала, якобы за каким-то делом, и выглядывала в окно. Несколько раз, извинившись, принималась звонить, безрезультатно. И с каждым разом ее взгляд мрачнел, голубые глаза все глубже уходили под надбровные дуги. Наконец, позвонили ей самой.

– Ваня, – сказала она, взглянув на экран, и тут же ответила, поставив вызов на громкую связь: – Ну, что?

– Машины нет ни на дороге, ни на остановке, – послышался голос Ивана. На заднем плане звучали новости по радио. – Мы весь поселок прочесали, и платформу рядом со станцией, и стоянку такси. Ничего нигде. Теперь едем в Москву. На звонки мама не отвечает, хотя телефон не отключен.

– Да, не отвечает, – автоматически повторила девушка и встрепенулась: – Куда в Москву? Вы думаете, она решилась ехать в Москву сама?

– Если сильно разозлилась, то могла и поехать, – ответил Иван. – Шоссе отвратное, почистили кое-как. Фонарей нет. Тащимся и осматриваем все остановки. Буду тебе звонить.

Нина положила на стол замолчавший телефон. Взяла шпатель и тут же сунула его обратно в кастрюльку с загустевшим осетровым клеем.

– Если с мамой что-то случилось, это будет моя вина. Они ссорились из-за Лены. А пригласить ее предложила отцу я. Но я хотела просто встряхнуть его…

Александра с опаской коснулась перебинтованного колена. Джинсы из-за повязки натянуть не удалось, пришлось надеть спортивные штаны, в которых она спала. Острая боль превратилась в тупую, дергающую.