Читаем Солнце восемь минут назад полностью

– Но… Они ведь вернутся? – задав этот вопрос, Александра испытала нечто вроде дежавю. Ей вспомнился вечер знакомства с Богуславским, его прощальные слова, когда он высаживал ее в Москве, возле метро. «Он спросил, вернусь ли я, – художница переживала тот момент словно наяву и даже слышала музыку, которая играла тогда по радио. – В этом месте, таком красивом, есть что-то ужасное, от чего хочется сбежать».

Елена тем временем уселась на переднее сиденье машины и захлопнула дверцу. Двигатель вовсю работал, Сергей суетился вокруг, счищая щеткой снег с кузова и лобового стекла. Из своего шале появился Аристарх, неся большую папку с эскизами и черный пластиковый портфель, где обычно хранил бумаги. Нина подошла к нему вплотную, преградив путь, и о чем-то спросила. В ответ Аристарх пожал плечами и направился к машине Кольцовых. Он со своим багажом разместился сзади. Через пару минут машина выехала за ворота, и вскоре шум двигателя растворился в тишине ясного зимнего дня.

На крыльце большого шале появился Жора. Осмотрев опустевшую площадку, он вынул из кармана пульт, и ворота стали закрываться. Никто не попытался его остановить. Александра чувствовала себя беззащитной, когда ворота были открыты, и не сомневалась, что Нине, несмотря на ее показную самоуверенность, тоже не по себе.

– Все, нас осталось трое, – парень подошел к ним. – Только бы снег не повалил, тогда им назад не пробиться.

Он взглянул на безмятежно ясное небо, прислушался к ровному рокоту в глубине соснового леса. С удовлетворенным видом кивнул:

– Кажется, ничего не будет. И отлично, они мне тут заказ на прощанье дали: расчистить дорожки к тем недостроенным шале. Сказали, скоро привезут вещи.

– Давай помогу, – вызвалась Нина.

– А я не в состоянии, к сожалению. – Александра старалась не опираться на больную ногу. – Глупый случай. Я бы с удовольствием помахала лопатой.

Художница не кривила душой, ей в самом деле вовсе не хотелось сидеть одной и обдумывать все, что стало известно за последние сутки. Тяжелее всего было то, что она ни с кем не могла разделить этот груз. «Стоит мне заговорить, как Нина узнает сразу и о смерти матери, и о причастности к этому отца. А Жора о страшной смерти своего…» То, что Жора, несмотря на все уверения Максима, все-таки являлся сыном Богуславского-старшего, было для Александры почти бесспорным фактом. Она не могла забыть взгляда Максима в тот миг, когда измотанный Жора едва не скатился с лестницы. В этом взгляде вспыхнуло ужасающее сочетание ненависти и жгучей надежды. «Так ненавидеть можно только очень близкого человека».

– Да и не надо помогать, – отмахнулся Жора. – Мы сейчас эти две дорожки мигом расчистим. А вы идите в дом, ложитесь на диван. Я камин растопил, дров привез. Да!

Он поднял указательный палец, что-то вспомнив. Порывшись в кармане, достал комок желтого цвета, встряхнул. Комок расправился, и Александра моментально узнала кусок вязаной каймы и две желтые кисти. Фрагмент шали Елены.

Нина потянулась за клочком, который Жора продолжал демонстрировать на весу:

– Это же шаль Лены, дай посмотрю! – Получив клочок, она подтвердила: – Точно.

– Я это за домом нашел, возле поленницы, когда дрова накладывал. Сегодня утром.

– Зацепилась за что-то, шаль порвалась. – Нина сунула находку в карман парки. – Я ей отдам.

– Что она вообще там делала? – без особого интереса произнес Жора и отправился за скребком.

Нина последовала за ним. Уже исчезая за углом большого шале, она обернулась и внимательно посмотрела на Александру.

– Вид у вас, честно скажу… Хотите доведу до дивана?

– Ни в коем случае, – запротестовала Александра и захромала к крыльцу. – Мне уже лучше.

Она лгала. Сустав сильно распух и болел все сильнее, даже после того как художница улеглась на диване, подложив под колено свернутую валиком куртку. Александра лежала, глядя в окно, где сияло лазурное январское небо без единого облачка. Время от времени брала в руки телефон, в который раз проверяла почту, отвечала на некоторые письма. Затем искала в списке вызовов номера Богуславского, Мусахова, Аристарха Сазонова… И откладывала телефон, закрывала воспаленные от недосыпа глаза, слушая, как в камине потрескивает огонь, как тихонько шипят подсыхающие на углях дрова. Иногда погружалась в дремоту, но ее мигом выкидывало оттуда – границу сна обозначал клочок желтой шерстяной шали, тревожный знак из реального мира.

Она уснула, не заметив этого, и ей снилось, что она не спит. Александра была все в той же комнате, в камине пылал веселый огонь, в окне голубым парусом раздувалось ясное небо. И все-таки это был сон, потому что в ногах, на краю дивана, сидела Светлана. Она не двигалась, не говорила, даже не смотрела на Александру, скованную ужасом. Поза Светланы выражала печальный укор и терпеливое ожидание – ни то, ни другое ей было при жизни неприсуще. Казалось, женщина может сидеть так вечно, потому что времени для нее больше нет.

– Н-нет, – сквозь зубы выдавила Александра, – н-нет…

Ее плеча коснулась чья-то рука, художница широко открыла глаза. Над ней склонялась Нина.

Перейти на страницу:

Похожие книги