Солнце полуночи

В ее мыслях по-прежнему царила тишина, но я читал по ее глазам, видел в них доверие и радостное изумление. И в тот момент понимал, что хочу ответить на ее вопросы. Не потому, что должен. И не потому, что хочу от нее доверия.

Мне хочется, чтобы она узнала меня.

– Я последовал за тобой в Порт-Анджелес, – заговорил я, и слова полились из меня сплошным потоком, так что некогда было их обдумывать. Я сознавал опасность истины и риск, на который иду. В любой момент ее неестественное спокойствие могло дать трещину и вылиться в истерику. Но это, напротив, побудило меня говорить еще быстрее. – Никогда прежде я даже не пытался спасать кому-то жизнь, и оказалось, что это гораздо сложнее, чем я думал. Но, вероятно, все дело в тебе. В жизни обычных людей, как правило, намного меньше катастроф.

И я замер в ожидании, наблюдая за ней.

Она опять улыбнулась шире. Ее ясные темные глаза приобрели особую глубину.

Я только что признался, что следил за ней, а она улыбалась.

– А тебе никогда не приходило в голову, что, может, это пришел мой черед – в первый раз, когда меня чуть не переехал фургон, а ты помешал судьбе? – спросила она.

– Тот раз был не первый. – Я уставился на темно-бордовую скатерть, и мои плечи стыдливо поникли. Но барьеры были сломлены, истина продолжала выплескиваться беспрепятственно и безоглядно. – Впервые твой черед пришел, когда мы встретились.

Это была правда, и она злила меня. Самому себе я казался занесенным над ее жизнью ножом гильотины, словно это, как она и сказала, было предопределено судьбой. Как будто жестокая, несправедливая судьба нанесла на нее метку смерти, и поскольку я оказался упрямым орудием, продолжала попытки казнить ее. Эта судьба представилась мне в образе жуткой, завистливой карги, мстительной гарпии.

Мне требовалось возложить вину на кого-то или на что-то, чтобы у меня появился конкретный противник. То, что можно уничтожить, чтобы Белла была спасена.

Белла сидела притихшая. Только учащенно дышала.

Я смотрел на нее, понимая, что наконец увижу страх, которого ждал. Разве я не признался только что, как близок был к тому, чтобы убить ее? Ближе того фургона, которому не хватило считаных дюймов, чтобы вышибить жизнь из ее тела. А ее лицо по-прежнему было спокойным, и взгляд если и стал напряженным, то от заинтересованности.

– Помнишь?

– Да, – ровным и серьезным голосом ответила она. В глубоких глазах отражалось осознание.

Она поняла. Поняла, что я хотел убить ее. И где же вопли ужаса?

– И все-таки сейчас ты сидишь здесь, – указал я на противоречивость ситуации.

– Да, сижу… благодаря тебе. – Выражение ее лица изменилось, стало любопытным, и она, недолго думая, перевела разговор: – Но как ты узнал, где искать меня сегодня?

Не надеясь на удачу, я все же попробовал еще раз пробиться через барьер, ограждающий ее мысли, предпринял отчаянную попытку понять ее. Ее логика оставалась для меня непостижимой. Как может ее интересовать хоть что-нибудь, когда прямо перед ней – вопиющая истина?

Она ждала, выказывая одно только любопытство. Бледность ее кожи была для нее естественной, но все-таки беспокоила меня. Ужин на тарелке перед ней остался почти нетронутым. Если так пойдет и дальше, если я наговорю лишнего, ей понадобятся силы, чтобы пережить шок, когда он наконец обрушится на нее.

Я выдвинул условие:

– Ешь, тогда объясню.

Подумав с полсекунды, она забросила в рот вилку равиоли с быстротой, которая не вязалась с ее спокойствием. Моего ответа она ждала нетерпеливее, чем можно было предположить по ее виду.

– Не думал, что это настолько хлопотно – держать тебя под наблюдением, – объяснил я. – Обычно я без труда нахожу человека, стоит мне лишь один раз услышать его мысли.

При этом я не сводил глаз с ее лица. Угадать – одно дело, получить подтверждение догадки – совсем другое.

Она сидела неподвижно, с непроницаемыми глазами. Невольно стиснув зубы, я ждал, когда она запаникует.

Но она только моргнула разок, громко сглотнула и быстро забросила в рот еще вилку равиоли. С нетерпением ожидая новых откровений.

– Я продолжал наблюдать за Джессикой, – снова заговорил я, глядя, как до нее доходит смысл каждого слова. – Но не особенно пристально, потому что найти на свою голову приключения в таком городе, как Порт-Анджелес, способна только ты, – от этого упрека я не удержался. Известно ли ей, что жизнь других людей не так изобилует околосмертным опытом, или же она считает происходящее с ней нормальным явлением? – Поначалу я и не заметил, что ты ушла гулять одна. А когда сообразил, что рядом с Джессикой тебя уже нет, отправился искать тебя в книжный, о котором она думала. Сразу стало ясно, что туда ты не заходила и направилась на юг… и я понял, что вскоре ты повернешь обратно, поэтому просто ждал, заглядывая в мысли то одного, то другого прохожего, чтобы проверить, не видел ли тебя кто-нибудь из них, и понять, где ты находишься. Для беспокойства не было причин… но меня не покидала странная тревога. – Я задышал чаще, вспоминая собственное чувство паники. Ее запах обжег мне горло, чему я был только рад: эта боль означала, что она жива.