Солнце полуночи

Этот вопрос был не так плох, как первый. Несмотря на то что она явно понимала – со мной что-то не так, объяснение могло оказаться безобидным. В конце концов, канонические вампиры телепатией не владеют. Я согласился с ее гипотезой.

– За единственным исключением, – поправил я. – Гипотетически.

Она с трудом подавила улыбку: моя неопределенная честность пришлась ей по душе.

– Хорошо, пусть будет единственным. И как же это происходит? Есть ли какие-то ограничения? Каким образом этот… некто находит другого человека точно вовремя? Как он узнает, что она в беде?

– Гипотетически?

– Само собой. – Ее губы подрагивали, прозрачные карие глаза живо вспыхнули.

– Ну, если… – я медлил, – этот некто…

– Пусть будет Джо, – предложила она.

Ее воодушевление вызвало у меня улыбку. Неужели она и вправду считает, что истина окажется благом? Будь мои секреты хорошими, зачем бы мне понадобилось таить их от нее?

– Стало быть, Джо, – согласился я. – Этому Джо достаточно не отвлекаться, и точное время знать уже не обязательно. – Я покачал головой и сдержал дрожь при мысли, что сегодня чуть было не опоздал. – Только тебе под силу умудриться вляпаться в неприятности в таком маленьком городишке. Знаешь, ты ведь могла на целое десятилетие испортить в нем статистику уровня преступности.

Она выпятила губы, уголки которых опустились.

– Мы рассуждаем чисто гипотетически.

Ее досада меня рассмешила.

Ее губы, ее кожа… на вид такие нежные. Мне хотелось знать, в самом ли деле они такие бархатистые, как кажется. Немыслимо. Единственного прикосновения хватит, чтобы вызвать у нее отвращение.

– Точно, – согласился я, возвращаясь к разговору, что бы не пасть духом окончательно. – Будем называть тебя «Джейн»?

Она подалась вперед, с ее лица исчезли все следы насмешки и раздражения.

– Как ты узнал? – приглушенно спросила она.

Сказать ей правду? И если да, какую долю правды?

Мне хотелось рассказать ей. Хотелось заслужить доверие, которое я все еще читал на ее лице.

Словно услышав мои мысли, она зашептала:

– Послушай, ты можешь мне довериться, – и протянула руку, словно собираясь коснуться моих ладоней, сложенных на пустом столе.

Я отстранился – боясь даже подумать, как она воспримет каменную твердость моей ледяной кожи, – и она убрала руку.

Я знал, что мог бы доверить ей свои секреты. Она честна и благородна, порядочна до мозга костей. Но я не был уверен, что эти секреты ее не ужаснут. Она непременно ужаснется. Истина и впрямь ужасна.

– Даже не знаю, есть ли у меня еще выбор, – пробормотал я. Мне вспомнилось, как я когда-то поддразнивал ее, упрекая за удивительную невнимательность. И этим ее обидел, если правильно расценил выражение ее лица. Что ж, по крайней мере, теперь я мог исправить свою ошибку. – Я ошибся, ты гораздо наблюдательнее, чем я полагал. – И хотя она этого еще не знала, я уже ставил ей в заслугу очень многое.

– А я думала, ты всегда прав, – с улыбкой подтрунивая надо мной, отозвалась она.

– Раньше был всегда. – Раньше я знал, что делаю. Раньше я всегда был уверен в себе. А теперь все сменилось хаосом и смятением. Но я бы ни на что не променял их. Если этот хаос означал, что я рядом с Беллой. –  Насчет тебя я ошибся еще в одном, – продолжал я, стремясь сразу расставить все по местам. – Ты притягиваешь к себе не просто неприятности. Ты, как магнит, тянешь к себе настоящие беды. Если в радиусе десяти миль есть хоть какая-нибудь опасность, она обязательно найдет тебя.

Почему ее? Что она натворила, чтобы заслужить такое?

Лицо Беллы снова стало серьезным.

– Ты и себя относишь к этой категории?

В этом вопросе честность была важнее, чем в каком-либо другом.

– Однозначно.

Ее глаза чуть сузились – но уже не с подозрением, а со странной озабоченностью. Губы изогнулись в особенной улыбке, которую я видел на ее лице, только когда она сталкивалась с чужой болью. Медленно и намеренно она вновь протянула руку через стол. Я отодвинул ладони на дюйм, но она словно не заметила, твердо решив прикоснуться ко мне. Я затаил дыхание – но не от ее запаха, а от внезапного, ошеломляющего напряжения. Страха. Моя кожа вызовет у нее отвращение. Она сбежит.

Она легко скользнула кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони. Ощущений, подобных теплу ее ласкового, намеренного прикосновения, я не испытывал никогда. Это было наслаждение в чистом виде – почти, если бы не мой страх. Я не сводил глаз с ее лица, когда она почувствовала ледяную твердость моей кожи, и по-прежнему боялся дышать.

Ее улыбка, выражающая заботу и беспокойство, стала шире, заметно потеплела.

– Спасибо, – произнесла она, ответив на мой взгляд своим, искренним и пристальным. – Ты спас меня уже во второй раз.

Ее нежные пальцы задержались на моей коже, словно касаться ее им было приятно.

Я ответил так беспечно, как только мог:

– Пусть третьего не будет, ладно?

На это она слегка нахмурилась, но кивнула.

Я высвободил ладони из-под ее рук. Какими бы изумительными ни были ее прикосновения, я не собирался ждать, когда волшебство ее терпимости иссякнет и сменится отвращением. И потому спрятал руки под стол.