Солнце полуночи

С разговором я не спешил, пока огни набережной не остались позади. Теперь наше уединение ощущалось особенно остро.

Правильно ли я поступил? Машина вдруг стала казаться слишком тесной. В потоки воздуха от обогревателя вплетался запах Беллы, накапливаясь и усиливаясь. Он разросся до состояния отдельной силы, подобной третьему существу в машине. С присутствием которого следовало считаться.

И он добился своего: я ощутил жжение. Но оно было терпимым. Как ни странно, казалось мне уместным. Сегодня я выдал столько тайн – больше, чем ожидал. А она по-прежнему охотно находилась рядом. За это я должен был что-то сделать для нее. Принести жертву. Предать огню.

Вот если бы можно было этим и ограничиться – только жжением, и больше ничем. Но мой рот наполнялся ядом, мышцы сжимались в предвкушении, будто я вышел на охоту.

Пришлось отгонять от себя эти мысли. И я знал, что меня отвлечет.

– Итак, – произнес я, опасаясь, что ее ответ приглушит жжение, – теперь твоя очередь.

Глава 10. Гипотеза

– Можно еще один вопрос? – вместо того чтобы ответить мне, осторожно попросила она.

Я был на грани и опасался худшего. Но продлить этот момент было бы заманчиво. Видеть, как она находится рядом по своей воле, пусть даже всего на несколько секунд. Вздохнув, я обдумал дилемму и ответил:

– Один.

– Слушай… – Она на миг замялась, словно решая, какой из вопросов задать. – А как ты понял, что я не заходила в книжный, а сразу направилась на юг? Я просто никак не могу понять, как ты об этом узнал.

Я не сводил глаз с ветрового стекла. Вот он, еще один вопрос, в котором она ничем себя не выдает, а мой ответ откроет слишком многое.

– Мне казалось, мы теперь откровенны друг с другом, – осуждающе и разочарованно заметила она.

Забавно. Она вела себя неизменно уклончиво, причем даже не прилагая стараний.

Что ж, она хочет от меня откровенности. А этот разговор все равно ничем хорошим не кончится.

– Ну хорошо, – ответил я. – Я следовал за тобой по запаху.

Мне хотелось взглянуть ей в лицо, но я боялся того, что на нем увижу. И вместо этого я стал прислушиваться к ее дыханию: сначала оно ускорилось, потом снова выровнялось. Спустя минуту она снова заговорила, и ее голос звучал спокойнее, чем я ожидал.

– Ты так и не ответил на один из моих первых вопросов…

Я бросил на нее взгляд и нахмурился. Она тоже тянула время.

– Какой?

– Как ты читаешь мысли? – спросила она, повторяя тот же вопрос, который задала в ресторане. – Ты можешь прочитать мысли любого человека, где бы он ни был? Как ты это делаешь? А остальные в твоей семье?.. – Она осеклась и снова вспыхнула.

– Это уже не один вопрос, – указал я.

Она только смотрела на меня, ожидая ответов.

А почему бы не сказать ей? Ведь она уже почти обо всем догадалась, а чтение мыслей – тема гораздо проще той, что нам только предстоит.

– Нет, так умею только я. Но не всегда и не везде. Я должен достаточно хорошо знать человека, которого читаю. Чем лучше знаком мне чей-то… «голос», тем больше расстояние, с которого я могу расслышать его. Но все равно это расстояние не превышает нескольких миль. – Я пытался придумать понятное ей объяснение. Сравнение, доступное ее пониманию. – Это все равно что находиться в огромном зале, полном людей, которые говорят все разом. Голоса на заднем плане сливаются в гул. Иногда мне удается сосредоточиться на одном из них, но лишь в том случае, если этот человек мыслит ясно. Так что я обычно отключаюсь от этого гула – порой он здорово отвлекает. И потом, так проще казаться нормальным, – я нахмурился, – мне постоянно приходится следить за тем, чтобы отвечать не на мысли, а на слова, которые произносит мой собеседник.

– Как думаешь, почему ты не слышишь мои мысли? – спросила она.

Я снова ответил ей правдой и еще одним сравнением.

– Не знаю, – признался я. – Могу лишь предположить, что твой разум работает не так, как у всех. Как будто ты мыслишь на длинных волнах, а я способен принимать только ультракороткие.

Едва прозвучали эти слова, я понял, что сравнение ей не понравилось. Предчувствуя ее реакцию, я невольно улыбнулся. И она меня не разочаровала.

– Мои мозги работают неправильно? – она повысила голос. – Значит, я урод?

Еще одна забавная ситуация.

– Голоса в голове слышу я, а ты беспокоишься, что ты урод. – Я рассмеялся. В мелочах она разбиралась легко, а сталкиваясь с вопросами посерьезнее, тормозила. Все те же вывернутые наизнанку инстинкты.

Белла прикусила губу, складка у нее между бровями стала глубже.

– Не волнуйся, – успокоил я. – Это же просто гипотеза…

А обсудить предстояло еще одну, более важную. Мне не терпелось перейти к ней. С каждой проходящей секундой все острее ощущалось, что мы оттягиваем неизбежное.

– И мы снова вернулись к разговору о тебе.

Она вздохнула, все еще кусая губу – я встревожился, что она ее прокусит. Потом уставилась мне в глаза, ее лицо стало тревожным.

– А мне казалось, теперь мы откровенны друг с другом, – тихо заметил я.

Она отвела глаза, мысленно решая некую дилемму. И вдруг замерла, глаза широко раскрылись. Впервые за все время по ее лицу метнулся страх.