Солнце полуночи

Пока меня обжигает пламя, она в безопасности.

– Тогда я начал ездить кругами и… прислушиваться. – Я надеялся, что это выражение она поймет. Оно могло ввести в заблуждение. – Солнце садилось, я уже собирался бросить машину и пойти по твоему следу пешком. А потом…

Едва воспоминания захватили меня – совершенно отчетливые, яркие, будто я перенесся в прошлое, – все та же убийственная ярость нахлынула, сковывая тело льдом.

Я желал ему смерти. Он должен умереть. Крепко стиснув зубы, я сосредоточился, чтобы остаться здесь, за столом. Я все еще нужен Белле. Вот что важно.

– Что же потом? – прошептала она. Ее темные глаза стали огромными.

– Я услышал, о чем они думают, – сквозь зубы выговорил я и не сдержал невольного рычания. – Я увидел твое лицо у него в мыслях.

Я все еще точно знал, где его найти. Его черные мысли уносились в ночное небо, тянули меня к себе.

Понимая, что сейчас на моем лице застыло выражение охотника, я прикрыл его ладонью. Сосредоточился на ее мысленном образе, чтобы взять себя в руки. Изящные очертания ее костей, тонкий слой бледной кожи – как шелк, натянутый поверх стекла, удивительно нежный и непрочный. Для этого мира она слишком уязвима. Ей необходим защитник. И благодаря причудливой оплошности судьбы я гожусь на эту роль больше, чем кто-либо другой.

Я попытался объяснить свою бурную реакцию, чтобы она поняла ее.

– Было очень… тяжело, ты даже не представляешь, как трудно мне было просто увезти тебя и оставить их… в живых, – прошептал я. – Я мог бы отпустить тебя с Джессикой и Анджелой, но боялся, что, едва оставшись один, брошусь на поиски.

Уже во второй раз за этот вечер я признался, что замышлял убийство. В этом случае у меня было хоть какое-то оправдание.

Пока я силился взять себя в руки, она сидела тихо. Я прислушивался к звуку ее сердца. Ритм был сбивчивый, но постепенно замедлялся, пока снова не стал ровным. Дыхание тоже успокоилось.

Я подступил к черте слишком близко. Надо отвезти ее домой, пока не…

Значит, я его убью? Снова стану убийцей – теперь, когда она мне доверилась? Есть ли какой-нибудь способ остановить самого себя?

Она пообещала посвятить меня в подробности своей очередной гипотезы, когда мы останемся вдвоем. Хочу ли я выслушать ее? Я ждал этого момента с нетерпением, но не окажется ли удовлетворенное любопытство хуже неведения?

В любом случае на сегодняшний вечер истины ей уже более чем достаточно.

Когда я снова взглянул на нее, она была бледнее, чем прежде, но держалась.

– Готова ехать домой? – спросил я.

– Готова уехать, – ответила она, выбирая слова так тщательно, будто простое «да» не могло выразить весь смысл, который она вкладывала в свои слова.

Досадно.

Вернулась официантка. Из-за перегородки она услышала последнюю фразу Беллы и решила предложить мне еще что-нибудь. Мысленно она была согласна сделать мне такие предложения, что так и подмывало закатить глаза.

– Ну, как у вас дела? – поинтересовалась она у меня.

– Счет, пожалуйста. Благодарю, – бросил я ей, не сводя глаз с Беллы.

Официантка задышала чаще, на миг – пользуясь выражением Беллы – ослепленная моим голосом.

В момент внезапного обострения проницательности, услышав, как мой голос звучит в мыслях этого незначительного человеческого существа, я вдруг понял, почему сегодня вызываю такое восхищение, вдобавок незапятнанное обычной долей страха.

Все из-за Беллы. Изо всех сил пытаясь быть безопасным для нее, менее пугающим и более человечным, я перестарался. И теперь другие люди видели только мою красоту, поскольку способность внушать ужас я тщательно сдерживал.

Я взглянул на официантку, ожидая, когда она опомнится. Теперь, когда я понял, в чем дело, происходящее выглядело забавно.

– Да-да. Вот, пожалуйста. – Она вручила мне папку со счетом, думая о визитке, которую подсунула под него. Визитке с ее именем и телефоном.

Да, и правда смешно.

Деньги были у меня наготове. Я сразу же отдал папку, чтобы она не тратила время на пустое ожидание звонка, которого не будет.

– Сдачи не надо, – сказал я официантке, надеясь подсластить ее разочарование щедрыми чаевыми.

Я встал, и Белла быстро последовала моему примеру. Хотел было предложить ей руку, но решил, что и без того слишком часто искушал судьбу сегодня вечером. Я поблагодарил официантку, не сводя глаз с лица Беллы. Кажется, она тоже уловила юмор ситуации.

К выходу я шел так близко к Белле, как только осмелился. Настолько близко, что исходящее от нее тепло казалось прикосновением к левой стороне моего тела. Пока я придерживал для нее дверь, она тихонько вздохнула, и я задумался о том, что ее гложет. Заглянул ей в глаза, был уже готов спросить, но вдруг она потупилась и, кажется, смутилась. Это лишь распалило во мне любопытство, хоть и вызвало нежелание допытываться. Молчание между нами длилось до тех пор, пока я не открыл перед ней дверцу машины и не сел рядом.

Я включил обогреватель – теплой погоде резко пришел конец, в выстуженной машине Белле было бы неуютно. Она поежилась в моей куртке, на ее губах играла легкая улыбка.