Солнце полуночи

«Я побуду здесь, сзади», – на лице Беллы отразилось скорее смущение, чем боль. Наверное, Майку досталось сильнее, чем ей, – я-то, во всяком случае, надеялся на это. Хорошо уже, что больше она не играет. Она заложила за спину руки с ракеткой, всем видом выражая раскаяние… Мне пришлось маскировать смешок кашлем.

«Чего веселишься?» – пожелал узнать Эмметт.

– Потом расскажу, – ответил я шепотом.

Больше Белла в игру не вступала. Тренер не обращал на нее внимания, предоставляя Майку играть одному.

В конце урока я легко разделался с тестом, и мисс Гофф отпустила меня пораньше. Шагая по территории школы, я внимательно прислушивался к мыслям Майка. Ему вздумалось вызвать Беллу на разговор обо мне.

«Джессика клянется, что они встречаются. Почему? Почему он выбрал ее?»

Он понятия не имел, как обстояло дело: это она выбрала меня.

«Вот, значит, как…»

«То есть?»

«Ты, значит, с Калленом?» «Ты и этот чокнутый. Ну, если тебе так загорелось подцепить богатенького…»

От такого унизительного предположения я скрипнул зубами.

«А тебя, Майк, это не касается».

«Огрызается. Значит, это правда. Хреново». «Не нравится мне это».

«Не нравится – и не надо», – отрезала она.

«Она что, не видит, что он как из цирка сбежал? Да все они такие. Как вылупится на нее – мурашки бегут». «Он смотрит на тебя как… на еду».

Я сжался, ожидая ее ответа.

Она густо покраснела, сжала губы, будто затаивая дыхание. И вдруг не выдержала и хихикнула.

«Ну вот, теперь она потешается надо мной. Супер».

Погрузившись в мрачные мысли, Майк ушел переодеваться.

Я прислонился к стене спортзала, стараясь успокоиться.

Как она могла просто посмеяться над упреком Майка, который так точно попал в цель, что я уж забеспокоился об излишней осведомленности жителей Форкса? Почему развеселилась, услышав предположение, что я способен убить ее, если знала, что это чистая правда?

Что с ней вообще такое?

Склонность к черному юмору? В мои представления о ней не вписывается, но откуда мне знать наверняка? Или все мои размышления о глупом ангеле верны лишь в одном смысле: чувство страха ей неведомо. Смелость – лишь одно из возможных названий. Кто-то скажет, что это глупость, но я же знал, насколько она умна. Какими бы ни были причины, неужели именно это странное отсутствие чувства страха постоянно подвергает ее опасности? А вдруг мое присутствие будет необходимо ей всегда?

И я сразу же воспрянул духом.

Если я научусь держать себя в руках, перестану быть опасным, тогда, возможно, правильным будет остаться поближе к ней.

Из спортзала она вышла напряженная, с прикушенной нижней губой – явным признаком беспокойства. Но едва встретившись со мной взглядом, заметно расслабилась, ее лицо осветила широкая улыбка. На нем возникло выражение странной умиротворенности. Без колебаний она направилась прямо ко мне и остановилась так близко, что тепло ее тела нахлынуло на меня, как прибой.

– Привет, – прошептала она.

В эту минуту я был счастлив, как никогда прежде.

– Здравствуй, – ответил я, а потом, в приливе хорошего настроения не удержавшись, чтобы не поддразнить ее, добавил: – Как физкультура?

Ее улыбка слегка угасла.

– Замечательно.

Врать она не умела.

– Правда? – спросил я и уже собирался продолжить расспросы – меня все еще беспокоил полученный ею удар, не больно ли ей? – но тут мысли Майка Ньютона зазвучали так громко, что отвлекли меня.

«Ненавижу его. Чтоб он сдох! Вот бы свалился в своей сияющей тачке прямо в пропасть. Чего он к ней привязался? Пусть бы держался со своими, такими же психами».

– А что? – спросила Белла.

Я сфокусировал взгляд на ее лице. Она перевела взгляд со спины удаляющегося Майка на меня.

– Ньютон меня достал, – признался я.

У нее приоткрылся рот, улыбка исчезла. Видимо, она забыла, что я был в состоянии наблюдать за ней весь злополучный последний урок, или надеялась, что пользоваться своими способностями я не стану.

– Ты что, опять подслушивал?

– Как твоя голова?

– Как ты мог! – процедила она сквозь зубы, отвернулась и яростным шагом направилась к парковке. Ее лицо густо покраснело – она была сконфужена.

Я догнал ее, подстроился к ее шагам, надеясь, что она вскоре успокоится. Обычно она быстро прощала меня.

– Ты же сама сказала, что я никогда не видел тебя на физкультуре, – объяснил я. – Вот мне и стало любопытно.

Она не ответила, только насупила брови.