Собрание сочинений. Том 9

С трудом прощаюсь я с «Трудом»
Он был как добрый отчий дом
живому, дышащему слову.
Мы от лица родной земли
Ахматовой и Гумилеву
вновь повстречаться помогли!

И Пушкин там на пьедестале
бокал с шампанским поднимал,
и антологию читали
Рязань, Владивосток, Ямал.

Поэты стенкою на стенку
здесь устыдились, не пошли.
И Бродского и Евтушенко
мы помирили… ну… почти.

Подарков столько и трофеев,
что унести я буду слаб,
и даже Виктор Ерофеев[5]
принес букет из свежих жаб.

Стихов могучая лавина,
на время стихни, погоди.
В «Труде» стихов лишь половина.
Три тома ждут вас впереди!

Вся антология как глыба,
но будет вес Россией взят.
Трудочитателям – спасибо!
Трудопечаталям – виват!

Ах, Александр, свет Серафимыч[6],
здесь журналисты как семья,
мы все как дети, все ранимы,
и расставаньем ранен я.

Нет, беспросветность не по мне,
и ваша дружба, словно лучик,
Неверов Саша и Павлючик[7],
светить мне будет и во мгле.

Надев кастеты, разошедшись,
скинхеды движутся в строю…
Владим Владимыч Радзишевский[8],
отредактируйте страну!

В России без стихов любити
народу русскому не быти.
Терпение, стихи и «Труд»
что надо, то и перетрут!

26 февраля 2004

«Великих книг у нас не стало…»

Великих книг у нас не стало.
Неужто ты рожать устала
пророков, русская земля?
Беда. Не гений даже я.

Стихи скучают на парадах,
а на войне – как на войне.
Я ощущаю непорядок,
когда ни гения в стране!

Но больше гениев нам надо
и больше всех царей, вождей
людей исчезнувшего склада —
людей! – порядочных людей!

Эй, бабоньки, за полководство,
так, что хоть ноги уноси!
Подымем вместе производство
порядочных людей Руси!

Я – за порядочный порядок
с таким условием простым,
что если будет век несладок,
то мы его не подсластим.

Русь, будь великой на здоровье,
и буду я тобой велик,
но не за счет великой крови,
а лишь за счет великих книг.

20 февраля 2004

«Сильва»