Собрание сочинений. Том 2

Сосульки виснут по карнизу.
Туманны парки и строги.
Водой подточенные снизу,
сереют снега островки.
Я вижу склоны с буроватой,
незащищенно-неживой,
как будто в чем-то виноватой,
той, прошлогоднею травой.
Она беспомощно мешает,
хотя бы тем, что не нова,
а в глубине земли мужает
другая – новая трава.
Она не хочет опасаться
и лета красного не ждет,
и первые ее посланцы
ломают головы о лед.
Вся как задор и упованье,
она возьмет, возьмет свое,
но будет шагом к увяданью
победа первая ее,
но и ее судьба обманет —
всему на свете свой черед.
Она пожухнет и обвянет,
на землю ляжет и умрет.
И вновь права, как пробудитель,
но лишь до времени права,
над ней взойдет, как победитель,
другая – новая трава…

8 сентября 1957

Охотнорядец

                       Он пил и пил один, лабазник.
                       Он травник в рюмку подливал
                       и вилкой, хмурый и лобастый,
                       колечко лука поддевал.
                       Он гоготал, кухарку лапал,
                       под юбку вязаную лез,
                       и сапоги играли лаком,
                       а наверху – с изящным фраком
                       играла дочка полонез.
                       Он гоготал, что не разиня,
                       что цепь висит во весь живот,
                       что столько нажил на России
                       и еще больше наживет.
                       Доволен был, что так расселся,
                       что может он под юбку лезть.
                       Уже Россией он объелся,
                       а все хотел ее доесть.
                       Вставал он во хмелю и силе,
                       пил квас и был на все готов,
                       и во спасение России
                       шел бить студентов и жидов.

8 сентября 1957

В церкви кошуэты [1]

Не умещаясь в жестких догмах,
передо мной вознесена
в неблагонравных, неудобных
святых и ангелах стена.
Но понимаю,
                    пряча робость,
я,
  неразбуженный дикарь,
не часть огромной церкви – роспись,
а церковь – росписи деталь.
Рука Ладо Гудиашвили
изобразила на стене
людей, которые грешили,
а не витали в вышине.
Он не хулитель, не насмешник.
Он сам такой же теркой терт.
Он то ли Бог,
                     и то ли грешник,
и то ли ангел,
                     то ли черт!
И мы,
         художники,
                           поэты,
творцы подспудных перемен,
как эту церковь Кошуэты,
размалевали столько стен!
Мы, лицедеи-богомазы,
дурили головы господ.
Мы ухитрялись брать заказы,
а делать все наоборот.
И как собой ни рисковали,
как ни страдали от врагов,
богов людьми мы рисовали
и в людях
               видели
                          богов!

22 сентября 1957, Тбилиси

Фонтанчик для питья