Собрание сочинений

Кстати сказать, драматург Лавренев по поводу моей дискуссионной статьи – Режиссер, актер, драматург – выразился очень нехорошо: «Драматург есть литература», – сказал он и на этом (неверном) основании позволил себе ругаться³ Основание не верно хотя бы по одному тому, что Лавренев-литератор и Лавренев-драматург – огромная разница именно в отношении культуры… А это как раз и есть моя мысль, против которой вы, тов. Лавренев, ополчились. Остановитесь, потому что наши с вами родственные отношения (от моей теплушки из Джон Рида у вас в Большом Драматическом родилось целых три)⁴ – совсем не основание для фамильярности в деловой статье. Я знаю, что «Мейерхольда и Эйзенштейна» вы любите больше, чем-меня. Но не надо говорить об этом, потому что я могу обидеться, а там пойдет совсем не то, что вы сами предлагаете: «дружно работать вместе»! Театр Дома Печати нуждается в литературных силах. Есть целый ряд тем, которые некому поручить. Сотрудничество режиссера и литератора, к сожалению, делается невозможным из-за пустяка: литератор, взявшись за пьесу, желает называться драматургом!.. Ради чего? Деньги? Авторский гонорар, при наличии МОЦПИК'а⁵ – обеспечен. Слава? Разве на афишах пишется: пьеса – драматурга?!.. Пишут только фамилию. Публика читает и не думает даже, что этот писатель драматург! А тем не менее хотят ребята называться драматургами! Почему? Да просто потому, что «слизывать» чужие театральные замыслы гораздо легче, чем делать хороший театральный текст, компоновать тему, ходить на репетиции, учиться у театра, как делал Гоголь Говорят, что Шторм⁶ Белоцерковского есть поворот от халтурной драматургии (Учитель Бубус⁷) к хорошему театральному тексту. Полное отсутствие в Шторме драматургической оформленности – прекрасное доказательство тому, что литератор, а не драматург, нужен театру. Мандат⁸ Эрдмана очень хорош своей фразеологией, а вот здесь наличие драматургической законченности довело пьесу до пределов Малого Академического⁹, где она испустила дух в объятиях Островского. Разве не так?! Драматургическая форма есть просто-напросто старый, не живой театр! Или – «общее место» в теории композиции, имеющее одинаковое отношение ко всем видам искусства и бесполезное за пределами начальной школы. Пьеса Василия Андреева Фокстрот была осуждена всеми со стороны драматургической, а публика смотрит ее с таким интересом, что становится обидно за драматургию! Дело в тексте. И в том, что с этим текстом делает театр. Композиция современной темы, если подходить к этому вопросу серьезно, не такая вещь, которую от театра вправе требовать каждый рецензент-мальчик или рецензент-тупица.

Нет у нас для театра ни одной темы, которая, если брать ее живьем, не требовала бы труднейших обсуждений в научном и тактическом отношении. Живой вопрос нашей современности не так легко поставить, потому что он бегает! Вот, для примера, – тема о растратах. В основу этой темы я взял объективное свидетельство Центрального Статистического Института с его же выводом о сущности этого явления. Вывод таков: растрата есть одна из последних форм отходящей в прошлое знаменитой разрухи. Транспорт восстановлен, заводы работают, производительность труда поднимается, но… учет еще не на высоте: «последняя туча рассеянной бури, одна ты несешься по ясной лазури, одна ты наводишь унылую тень»…¹⁰ – это растрата! В связи с этим в пьесе Узелок¹¹ – растратчики – в прошлом – герои гражданской войны, а им на смену идет молодежь, выросшая в условиях советского строительства… Но тут легко сфальшивить и закопаться в «проблеме отцов и детей», потому что разница поколений еще не дает по растратному делу заметных результатов, и было бы несправедливо марать стариков, прославляя не столь еще прославившуюся не деловом фронте молодежь. Тут яркость драматургической композиции должна уступить место сегодняшней правде. А спектакль от этого неизбежно подвергается двухсторонней критике: 1) отсутствие «положительных типов», 2) «не следует даже и намекать, что старики плохи, а молодежь хороша»!

Ожидая живописной затейливости или конструктивных трансформаций, наши критики проглядели экран в качестве светового элемента спектакля¹². Тов. Пиотровский¹³ спутал экран, вероятно, с мюрмобилями из Д.Е.¹⁴, а тов. Скрипиль¹⁵ с китайскими тенями…

Так мы не поняли друг друга… Но это не беда: будет время.

Театр Дома Печати *

Общее количество принципов, приемов, стилей, которыми пользуются наши театры, носит название «ак»¹.

Эта складчина все более разрастается, и один за другим революционные театры вносят свой пай в аккомпанию под лозунгом «борьба за качество».

За качество – вообще, так как для многих неясно, в чем, собственно, теперь может быть – революционность (не вообще, а именно – в частности, т. е. конкретно, исключительно и монопольно).

Театр Дома Печати – Лефовский театр² и в «складчине» не участвует. Потому что ему «это самое» – ясно.