Собрание сочинений

Что можно ожидать от Трама¹³ или Пролеткульта¹⁴, которые, продолжая питаться Мейерхольдом 20-го года, неизбежно, за отсутствием новых прогрессивных факторов, склоняются к провинциальной эклектике Театра МГСПС¹⁵?

Недаром такая безнадежность звучит в полуопубликованном письме Мейерхольда к Главискусству о «репертуарном кризисе», который теперь превращается на страницах «Комсомольской правды» в «кризис Главискусства»¹⁶.

Жизнь советского театра целиком увязает в «художественности».

Когда-то этот лозунг означал «культурную революцию», предпринятую в России просвещенным купечеством.

Сколько было тогда насмешек по поводу театра, объявившего себя «художественным».

Дворянские вкусы императорского театра были оскорблены этим названием.

С тех пор «система Станиславского», победившая всех, образовала династию МХАТов от 1-го до 4-го.

Россия в быстром темпе и в сокращенном варианте проходила общеевропейские пути развития от «эпохи возрождения» до трестов.

МХАТ 1-й¹⁷ – Лопахин из Вишневого сада¹⁸, окруженный «попутчиками» из дворян, – продавал старое «добро» и на вырученные деньги строил в России новую капиталистическую культуру.

Плакал Вишневый сад под топором и плакал сам Лопахин, любя им самим порубаемую красоту дворянского «наследия».

Это была эпоха – двух слез.

В виде пенснэ эти слезы до сих пор живут как символ интеллигенции.

Потеряв хозяина, пенснэ прыгнуло на корабельный канат Броненосца Потемкина, и оттуда «нет возврата».

МХАТ 2-й¹⁹ – прямолинейно двигаясь, невольно вступил в мир символизма и мистики, так как дальше МХАТа 1-го по инерции вообще идти было некуда.

МХАТ 3-й²⁰ – попробовал нечто вроде переоценки всех мхатовских ценностей (Вахтангов), но он… умер.

Наследники остались в пределах династии.

МХАТ 4-й…²¹ о нем история умалчивает.

Исчезли императорские театры.

Они стали государственными и академическими.

Двусторонняя обработка этих театров продолжалась несколько лет подряд.

С одной стороны – Мейерхольд, с другой – «система Станиславского»

По равнодействующей от этих двух сил образовался сегодняшний советский театр – то, что существует под именем «реалистического конструктивизма».

Этим «революционно-консервативным» способом делаются все спектакли, предназначенные для массового потребления в столицах и в провинции.

Способ неплохой, стандартный.

«Нехудожественный» период в развитии театра.

Нетворческий, упадочный период.

«Художественность» примиряет всех-, ее уважают и любят.

Но мы знаем, что всеобщее внеклассовое примирение возможно только на том, чего не существует (например – «бог»).

Товарищи, возражающие против «анти», не хотят понять, что под прикрытием «художественности» – живет чужая политическая программа:

1) Лишить актера тематической нагрузки: – «художественность» избегает «понятий» и стремится к «образам».

Социальная тема для МХАТа растворяется в образе человека. Психологизм преобладает над социальным рисунком темы.

Мейерхольд в последний период своей работы заменил и социальную тему и «психологический образ» биологическим типажем. Тут он совпал с МХАТом в отрицании темы.

И тут молодые актеры опять перестали учиться.

2) Не допустить рядового зрителя к интеллектуальному анализу, для чего внушать ему эмоциональную напряженность, задерживая мысль в тупиках «общечеловеческой морали».

3) Угасающие рефлексы «подкармливать» мечтами и воспоминаниями и не допускать реальных раздражителей создавать новые рефлексы: отсюда неприязнь к новой технике.

4) Воспитывать массового зрителя в сознании, что перед лицом «художественности» он должен забыть обо всем резком, грубом и «антихудожественном».

Этих четырех пунктов достаточно, чтобы вспомнить старую программу религиозно-художественного «творчества», охватившего советский театр.

В результате этой программы у нас не осталось ни одного лабораторного театра.

Война лабораторному труду объявлена в самом широком масштабе.

Даже «Ассоциация новых режиссеров»²² признала полезным отмежеваться от «экспериментов ради эксперимента».

Это значит, что эксперимент, могущий быть немедленно использованным в религиозно-художественном плане, хорош, а эксперимент, «не оправдавший надежд», нам не по карману.

Есть плохие, неудачливые работники и в том и в другом лагере; но провал академических, художественных постановок обходится в десятки тысяч рублей и случается гораздо чаще, чем провал экспериментальных работ, в общем стоящих гроши.

«Эксперимент» ради подъема квалификации по существу есть самое здоровое начало в работе, и это известно всем.

Победившая «эклектика» создает кризисы и общую панику.