Собери себе рай

- Я слышал, что при коммунизме[28] (Это не ошибка переводчика. В тексте: "za komunizmu" – Прим.перевод.) ваших моделей задерживала тайная полиция.

- Из этих женщин хотели вытянуть, что я говорю о государстве. Но скрытым и – как я считаю, важнейшим – поводом было то, что все те тайные деятели желали лично познать всех тех женщин. Создать психическое принуждение, чтобы эти модели с ними встречались. Ну, ведь раз мне они позволяют фотографировать себя голыми, то наверняка все они бабы легких обычаев. Когда я видел эсбека, то умирал от страха. Но от тех женщин я знал, что лично они не боялись. И вообще скажу тебе, что женщина боится меньше.

- Как для социализма, эти снимки должны были быть крайне смелыми, раз даже Служба Безопасности конфисковала негативы.

- В 1962 году из моего подвала вынесли все пленки. Сделали отпечатки, и пражская СБ начала выклеивать собственный альбом женщин: какая из них кто. Понятное дело, снимки потом они забирали, чтобы дома заниматься при их разглядывании онанизмом. Поскольку правого подполья тогда практически не существовало, не было диссидентов, вот этим деятелям и приходилось выдумывать себе работу.

- В какой фазе жизни пан сейчас находится?

- Нет фотографа во всем мире, кто не знал бы меня, но президент этой страны, Гавел, игнорирует меня полностью. Но у меня имеются причины радоваться. Я здоров, у меня есть приятели, крыша над головой, ордер получил от французов; у меня имеется, что есть, но счастья у меня нет. Вечно нахожу что-то, что меня беспокоит. То, что мой успех недостаточно велик, в другой раз, что сам я недостаточно велик (в отличие от тебя)…

- Ты имеешь в виду рост[29] (Когда в августе 2010 года в архивах чехословацкой Службы Безопасности я разыскивал следы допросов моделей Яна Саудека (их мне найти не удалось), мне попалась заметка, составленная в марте 1978 года. Функционеры тайной полиции отметили, что отказываются от идеи завербовать фотографа в связи с тем, что, по их мнению, это совершенно несерьезный человек. Они записали, что его низкий рост является источником его комплексов, и это привело к тому, что в ходе вербовочной беседы кандидат в сотрудники старался вести себя очень по-мужски. "(Кандидат) пытается быть мужиком с яйцами", - отмечено в деле. – Примечание Автора.)?

- И то, что не молод. Счастлив я только тогда, когда напиваюсь, что делаю часто.

- И тогда вы чувствуете себя молодым?

- Тогда я в это верю. Как и каждый алкоголик. Тут я уже два дня не пил, поскольку знал, что вы должны прийти. Не хотелось мне объясняться, что у меня похмелье. Я болтаюсь между добром и злом. Между китчем и не-китчем, между порнографией и красотой. Я охотно делаю из себя дурака, но о деньгах никогда не думал. В конце концов – они появлялись. Не думать о деньгах – так можно создать нечто ценное. У меня есть брат близнец. Он уже лет сорок работает только лишь ради денег. В шестидесятых годах он был очень популярным рисовальщиком. То, что он делает сейчас – все хуже и хуже. Если бы я хотел получить деньги, то фотографировал бы моду, красивых людей или звезд. Во, я сфотографировал бы певицу Вондрачкову! Хотя нет, вот ее – без особой охоты.

- А если бы она разделась?

- Ну, это меня бы заинтересовало. Тогда – да.

(Все время нас сопровождает Сара Саудкова. Официально женой она не является, но приняло фамилию Яна. Она моложе его больше, чем на тридцать лет. Говорит, что она его мать и сестра, дочка и любовница. Недавно она открывала выставку Саудека в Нью-Йорке, ему уже ездить не хочется. Сара – это менеджер и охотничий пес. Пес, поскольку именно она выходит на улицы, чтобы разыскивать для своего хозяина толстых женщин. Сама она худощавая, высокая, даже костистая. Девушка с длинными рыжими волосами на его снимках – это, чаше всего, Сара. У нее высшее экономическое образование, на телевидении она вела эротическое talk-show. Приводит ему и проституток. – А в самом конце, - прибавляет Ян, - когда я с теми женщинами напиваюсь до положения риз, она одна, трезвая, развозит их по домам).

- Я знаю, что твоя мама считала, будто бы слово "бедро" (не говоря уже о "ляжке") в обществе произносить нельзя. Не являются ли твои фотографии бегством от запретов?

- В начале семидесятых годов, когда в фотографии уже проявила себя новая чешская волна, у девушки сверху имелись груди, а все остальное закрывало черное одеяние. И вот тогда своим моделям я начал плотно прикрывать черным материалом грудь, зато обнажать лоно. Такой была моя естественная реакция на запрет. Мама моя, и вправду, была весьма негибкой особой. У нее был ребенок от помещика; тот сын до сих пор жив. Было это в чешской деревне, в начале века. Ее пуританство было некоей психологической реакцией, быть может, оно являлось постоянным ее очищением от того "греха"?

- Об одной женщине ты пишешь так: "Я выменял ее у одного писателя. Я дал ему худую, а он мне – толстуху". Вот как это звучит? Выменял ее… Это что такое, товар? Добыча? Не относишься ли ты к женщинам слишком предметно?