Собаки

— Они повернули к медвежьему оврагу, — крикнул Гервин, — поедемте в рту сторону, попадем как раз им навстречу.

Мы повернули и доскакали кругом северного склона холма, в то время как охота, по нашему расчету, огибала южный склон. Въехав на вершину Кедрового холма, мы хотели спуститься с него, как вдруг Гильтон закричал:

— Господи помилуй, да, он здесь! Он бежит к нам.

Гильтон соскочил с лошади и бросился вперед. Я последовал его примеру. Большой матерый волк бежал, опустив голову, до открытому месту прямо к нам. А на расстоянии шагов пятидесяти от него летел, как стрела, Дандер, бежавший гораздо скорее волка. Через минуту Дандер догнал его и схватил за ногу, но когда тот повернулся, — отскочил назад.

Они были теперь как раз под нами, шагах в тридцати от нас.

Гервин вынул револьвер и прицелился, но Гильтон остановил его.

— Нет, нет, — сказал он. — Посмотрим, как справятся с ним собаки.

Через несколько секунд прибежал Райли, а потом одна за другой — остальные собаки, смотря по быстроте бега. Каждая из них, казалось, горела желанием вступить в бой с волком и растерзать его на части; но ни одна не решалась напасть первая, и все, они лаяли и прыгали на почтительном расстоянии от него.

Через минуту показались русские волкодавы — большие, великолепные собаки, Они, очевидно, бежали с намерением броситься тотчас же на волка; но смелый вид последнего, его мускулистое тело и смертоносные челюсти навели на них ужас еще задолго до того, как они подбежали ближе. И эти славные волкодавы не осмелились напасть на него. Они тоже присоединились к кольцу, окружавшему волка, который, стоя в середине, смотрел то в ту, то в другую сторону, готовый вступить в бой с каждой собакой в отдельности или со всеми сразу.

Вслед за волкодавами прибежали датские громадные собаки, такие же сильные, как волк. Их тяжелое дыхание переходило мало-по-малу в грозное рычание, когда они приближались, чтобы растерзать врага. Но едва они увидели его, угрюмого, бесстрашного, с не знающим устали телом и страшными челюстями, готового к смерти, но уверенного, что он умрет не один, — внезапная робость напала на этих трех датских собак, как и на всех остальных, хотя они и старались скрыть это.

В то время как десять больших собак прыгали и лаяли вокруг готового защищаться до последней крайности волка, в кустах послышался шорох. Через них прыгал белый, как снег, шарик, похожий на резиновый мячик, но оказавшийся на более близком расстоянии маленьким бультерьером. Снэп не мог бежать так быстро, как остальные собаки.

Он явился после всех и дышал настолько тяжело, что я боялся, как бы он не задохнулся.

Перебежав через открытое место, он направился к непрерывно движущемуся кольцу собак, окружавших волка, к которому ни одна из них не решалась приблизиться.

Колебался ли Снэп? Ни одной секунды. Пробравшись через свору лающих собак, он бросился прямо к волку с намерением вцепиться ему в горло.

Снэп не колебался ни секунды. Пробравшись через свору лающих собак, он бросился прямо к волку с намерением вцепиться ему в горло.

Волк разинул пасть и пустил в дело свои двадцать острых, как бритва, зубов.

Но маленький бультерьер, не признавая себя побежденным, снова бросился на него. Что было потом, я и сам хорошенько не знаю. Около волка быстро кружилась сплошная масса собак. На мгновение передо мною промелькнул мой маленький беленький Снэп, вцепившийся в морду волка. Все собаки принимали теперь участие в битве, и мы не могли помочь им. Да они и не нуждались в нашей помощи: у них был теперь не знающий страха предводитель.

Когда бой кончился, мы увидели лежащего на земле необыкновенно крупного мертвого волка и вцепившуюся ему в морду маленькую белую собачку.

Мы все время стояли кругом поля битвы, на расстоянии десятка шагов от него, готовые притти на помощь собакам. Но мы не нашли к этому случая до тех пор, пока наша помощь уже была не нужна.

Я позвал Снэпа. Он не двинулся с места. Я наклонился к нему.

— Все уже кончено, Снэп, — сказал. — Ты убил его!

Но Снэп лежал неподвижно, и тут только я заметил две глубокие раны у него на теле. Я старался поднять его.

— Пойдем, Снэп, все уже кончено!

Он тихонько застонал и наконец выпустил морду волка. Охотники опустились на колени около него.

— Я отдал бы двадцать быков, лишь бы он не был ранен, — сказал старый Пенруф, и голос его дрожал.

Я взял Снэпа на руки, звал и ласкал его. Он тихонько взвизгнул. Это было его прощание, так как он в то же время лизнул мне руку и замолк навсегда.

Тяжело мне было возвращаться домой. С нами была шкура громадного волка, но все мы были грустны и нисколько не похожи на победителей.

Мы похоронили маленького героя на вершине холма, позади дома.

— Да, это был храбрец, — пробормотал старик Пенруф, стоя около могилы Снэпа. — Настоящий храбрец! А без таких храбрецов не вырастишь скота…

АЛЯССКАЯ СОБАКА ВОЛК

Рассказ Джека Лондона