Снег, путь и приворот

До темноты боярин и боярыня хлопотали без устали. Потом Рада послала Златана передать боярину приглашение прийти в баню. А уж там, когда муженек разомлел на полке, она снова взялась за масло, выглаживая жесткие, как ремни, мышцы спины, рук и ног, нашептывая на ухо, что есть место, где Горазду помогут, пока молод. Пока еще тело его способно меняться!

Усталый супруг не сопротивлялся и клятвенно обещал выполнить просьбу жены. Вот только порядок в усадьбе наведет!

Следующую неделю от дворни только пух летел. Горазд перенял от древних мудрецов правило – хозяин должен знать, что происходит в его доме, поэтому сам обходил все покои и закуты обширного поместья. Не дал тайно вывезти запас дров, приказал вымести и вычистить амбары, прежде чем привез в них с торга новое зерно. Из мяса на торгу взял только копченое и соленое – солнышко уже припекало так, что порой с крыши капало, а ледник оказался не приготовлен. Благо все ж успели выгрести старую солому и наполнить погреб новым пиленым льдом, щедро пересыпав его свежими вязками ржаной соломы.

Радомире тоже забот хватало – по ее приказу сенные девки перебрали всю одежду в сундуках и ларях. Что-то почистили снегом, что-то отдали мыть портомоям, а что-то сели латать да перешивать.

Сразу после переезда полюбовницы прежнего хозяина попытались подкатить свои прелести к новому. Горазд посмотрел на них с недоумением и велел Златану всех скопом отвести в церковь – на покаяние. Батюшка, удивленный таким визитом, как узнал, зачем к нему прислали толпу воющих баб, быстро навел порядок да выписал каждой епитимью – которой пятьдесят поклонов, которой сто! Да каждый день! С той поры челядинки мимо Горазда тенями проскакивали, глазки не строили, грудями не трясли, про намеки и вовсе позабыли.

Но боярин про баб да детей не забыл – как немного с делами разобрался, так начал их к себе вызывать да спрашивать. По Княжьей Правде, коли холопка от боярина понесла да родила – получает вольную и кормление ей и ребенку до взросления последнего. Если же понесла свободная женщина, но в жены ее не взяли – должен отец дать дочери приданое, а сыну – коня и доспех али плуг. Что пожелает дите.

Тут же боярин помер, не женившись, не оставив законных наследников. По Правде его вотчина отошла обратно князю, и по закону Горазд мог отправить всех баб и детей в Кром – под опеку княгини. Однако две дюжины нахлебников и для князя существенно, да и ссориться с Мирославой боярин не хотел, поэтому с каждой поговорил отдельно. Одна готова была выйти замуж – требовалось лишь приданое. Горазд с готовностью выделил ей кошель серебра, и в тот же день челядинка съехала. Две пожелали остаться на знакомом дворе, упирая на то, что они полезны в хозяйстве, да и дети еще малы. Остальные четверо и рады бы остаться, да Радомира была против. Поразмыслив, боярин предложил им поехать в его имение, обещая выделить землю, избы и коней, как велит Правда.

Три женщины согласились, думая, что боярин про них позабудет, и они останутся при доме, но Горазд в тот же день услал их в свою вотчину с письмом, чтобы в его новый дом прислали что потребно – воску, меду, дров, шерсти и льна для прядения, а также умелых людей для службы на подворье.

Таким образом в Кром отправилась всего одна разбитная бабешка с двумя ребятишками лет десяти. Может, она думала, что затеряется в обширном княжьем хозяйстве и будет жить как раньше – в свое удовольствие, но княгиня Мирослава бездельниц не любила – прочитала записку от Рады и пристроила ее вместе с детьми к чесальщицам шерсти, и строго приглядывала, чтобы они выполняли дневной урок. У княгини не забалуешь!

Глава 33

Так понемногу разобравшись с новым домом, Горазд хотел уже возвращаться на службу, но Радомира напомнила супругу о том, что он обещал ей поехать туда, где его могут исцелить. Немного поворчав, молодой боярин согласился.

К его удивлению, Рада велела просто подать коней, и они вместе выехали за город через ближайшие ворота. Горазда вело любопытство – он ведь знал, что его жена в Тулее не бывала, так откуда она знает местных целителей? Но Радомира молчала.

На самом деле ей нужно было вывезти мужа за пределы городища, чтобы никто не увидел, что она делает. Все нужное боярыня везла с собой.

Когда-то давно в Ставгороде она вынула из реки шамана.

Невысокий кривоногий старик не умел плавать и просто катился по течению, жалобно воя. Девушка въехала в поток на коне, а потом подцепила шамана сулицей за просторную рубаху. Конь ей спасибо не сказал, но вдвоем они вытащили удивительно тяжелое тело в мокрых меховых одеждах на берег. Прячась от ледяного весеннего ветра, Рада развела костер, завернула шамана в собственное шерстяное одеяло, пока его одежда обтекала на ветках ближайшего дерева. Сушить меховые штаны у костра было полной глупостью – намокшая кожа становилась жесткой, коробилась, ломалась, в общем, толку от такой сушки не было совсем.

Чтобы костер не горел зря, охотница приготовила на костре кашу, заварила травяной отвар, накормила старика, а тот, придя в себя, сощурил узкие черные глаза и вдруг сказал: