Снег, путь и приворот

Вот тут Радомира порадовалась тому, что с нею Лада Волеговна. Нянька быстро навела порядок, выстроив всех по ранжиру.

Мужской прислуги в доме было мало – три старика да ребятишки. Причем дети были на одно лицо и жались к матерям, волчатами поглядывая на боярина. Рада же смотрела на женщин. Они делились ровно пополам: женщины с детьми – пригожие, одетые в аккуратную красивую одежду, и женщины в возрасте, облаченные в залатанные обноски. Из молодых чернавок были только девчонки, похожие на мальчишек, как родные сестры. Похоже, прежний боярин ни одной юбки не пропускал!

Под напором вдовы воина прислуга поклонилась новым хозяевам, неприкрыто их рассматривая. Горазд понимал, что сам он для челяди выглядит мелким и хрупким, а значит, авторитет придется зарабатывать с трудом, и его не в первый раз царапнуло недовольство, но Рада под прикрытием широкого рукава взяла его за руку и сжала пальцы. Скупо улыбнувшись, боярин начал отдавать приказы:

– Все по своим местам. Подайте хлеб, соль и сбитень в горницу. Ко мне старшего над поварней, рухольней и амбаром. Конюх кто? Коней принять, и чтобы все было ладно! Сам проверю!

Дворня разошлась, а молодая семья вошла в дом.

Что сказать – со смерти прежнего хозяина прошло, как видно, несколько месяцев, и дворня обленилась. Потолки давно не белены, по углам паутина, и пахнет нежилым, словно печи протопили совсем недавно.

Горазд усадил жену и сына на мягко устланную лавку в горнице и спросил:

– Со мной посидите или на женскую половину пойдете?

– Мне бы на всех сперва посмотреть, – сказала охотница, незаметно проверяя засапожный нож, с которым не расставалась.

Лада Волеговна одобрительно кивнула и, показав на Совенка, напомнила:

– Боярин, батюшку бы пригласить, дом наново освятить. Тут, видать, не просто лентяи жили…

Мальчишка же начал рисовать по углам крестики и дуть, словно отгонял что-то или кого-то.

Горазд прихмурился и кликнул Златана Удаловича. Старый воин вошел степенно, поклонился, спросил – куда телеги разгружать?

– Не тронь пока телеги, – ответил боярин, – под пологами ночь постоят. Пошли лучше мальчишку к батюшке али сам с уважением сходи. Скажи – усадьбу освятить надо. Видать, никто не звал…

Златан заданием проникся и сам отправился в Кром – звать священника с причтом для молебна. Горазд между тем забрал у всех доверенных прежнего хозяина ключи, собираясь устроить полную ревизию хозяйству. Радомира планировала то же самое на женской половине.

Когда пришел священник, совершили молебствие и вместе с дьяконом пошли по всем помещениям в доме, стало ясно, что растащить успели многое – на стенах остались следы от каких-то предметов и занавесов, пустые сундуки и лавки щелкали крышками, и даже в амбарах выяснилась огромная недостача.

– Как вы жить собирались? – ахнула Лада Волеговна, найдя не более двух мешков сорного зерна с мышиными «крупинками».

Дворня отводила глаза. И так было понятно, что наворовали и продавали на базаре вещи из дома, чтобы покупать готовую еду.

По требованию Горазда после молебна батюшка собрал всю дворню и заставил целовать крест на верность новому хозяину. Потом священник и дьячок ушли, получив плату серебром из кошеля нового хозяина, а Горазд и несколько княжьих отроков, приведенных Златаном, пошли вытрясать углы – открывали сундуки и сразу из простецких дерюжных рубах и портов выхватывали веницейские ковры, золоченые шкатулки и серебро.

Если же владелец сундука начинал вопить, что, мол, это хозяином жалованное, Горазд открывал книгу расходов, которую аккуратно вел прежний боярин, и вопрошал – когда был сделан подарок? Ах, летом… Нет тут записи такой! Вот Марье-портомойке отрез шелка на платок записан. Вот Клавдии-ключнице шкурка чернобурая на муфту внесена, а кошеля серебра для истопника – нет!

В общем, суета царила до самой ночи.

Лада Волеговна между тем увела Раду на женскую половину и там девок чихвостила – почему постель хозяйки сыра? Почему щелоком не мыта? Где травы от клопов и прочих насекомых?

В холодной горнице ничего живого не осталось, конечно, но печи-то натопили, не дай Бог на тепло наползут!

В общем, шуршали девки да их матери, а зоркая охотница присматривалась. Та ленива – не трет доски, а едва шоркает. Гнать надо! Эта больна, видно, за бок, чуть что, держится. Значит, в богадельню. Эта вот работает справно, и дети у нее одеты чисто, и сама опрятна – можно и оставить.

Как постель перетряхнули да приготовили, нянька на поварню ушла – там баб кошмарить, а Радомира принялась к ночи готовиться. Устанет боярин, проголодается, придет к ней поделиться заботами. Значит, баньку протопить надобно, да белье чистое приготовить, да квасу побольше, и на ужин что-то простое да сытное, для желудка полезное. Да про Совенка не забыть. Мальчишка долго усидеть смирно не мог – убежал боярину помогать. Надо парню лавку выделить в мужской избе – большой уже с мамкой жить, пусть и приемной. Надо одежду ему пошить да боярину рубаху обновить – женатому человеку узоры полагаются другие.