Снег, путь и приворот

– Не знал никто, что непраздна Красава. Уехали они с Крохом в новую вотчину, что князь им подарил. В Тулею не возвращались. Я бы и не догадалась, может, но Несмеяна копия матери своей, от боярина и нет в ней ничего, а от отца твоего есть. И родилась она через девять месяцев после свадьбы.

Княжич катнул желваки по скулам. Знал он, что отец не сдерживается в походах – попадется смазливая селяночка на ночлеге, так отблагодарит за приют, но всегда полюбовно. И сына учил женщин не обижать. Говорил, что обиженная женщина страшнее дюжины врагов-мужчин. Найдет слабое место – и не ударит, а отравит… А сам! Обида взметнулась в сердце княжича и утихла. Стало горько. Однако закаменевшая на скамье княгиня тоже нуждалась в утешении.

– Я понял, мать, подыщу сестре доброго мужа… – выдавил Волемир, старательно изгоняя из памяти потрясающую красоту Несмеяны. – Но кого назвать княжной, пока не решил… Устрой, мать, снова вечерку, присмотрюсь к красавицам… Только… не сегодня…

Мирослава кивнула, оттаивая:

– Все сделаю, сын. Отцу только… не знаю, как сказать.

– Сам скажу, – отмахнулся Волемир, – не печалься, матушка, я все понял!

После княжич еще немного поводил мать по расчищенным дорожкам, давая ей время прийти в себя, и проводил в терем. А сам… помчался на конюшню, велел седлать коня и кликнуть свиту.

Бояричи моментально примчались, расхватали своих скакунов, и через четверть часа княжич с присными вылетел через речные ворота на речной лед. На улицу выезжать Волемир опасался. Ему хотелось скачки, бешеного ветра в лицо, а на мощеных лиственницей улицах Тулеи ехать можно было только чинным шагом. А тут, на засыпанной снегом реке, простор и яростное зимнее солнце выжигали в нем ростки обиды. Сестра! Как же так? Самая красивая девица изо всех, что прибыли на отбор невест – сестра!

Погоняв коней до пены, Волемир уже шагом направился к детинцу. Ветер выдул из головы глупые, жестокие мысли. Несмеяна сестра. Что ж, такой сестрой можно гордиться. Он бы, конечно, предпочел гордиться женой, но даже у язычников существовал запрет брать в жены близкую родственницу, а уж теперь, когда на Русь пришло христианство, священники строго смотрели, чтобы до четвертой степени родства браки не совершались! По своим церковным книгам смотрели и считали – не дай Бог где-то у бабок али прабабок общее родство будет – прогонят!

Значит, в невесты надо другую девицу избирать. А Несмеяне… Несмеяне надо найти мужа. Только вот какого?

Если из ближников кого взять – так она будет вынуждена при княжьем дворе появляться. Хоть два-три раза в год, а все же. А если она еще с его женой дружна будет? Или войдет в ближний круг стольных боярынь? Готов ли он видеть эту потрясающую красоту каждый день и знать, что никогда не сможет к ней прикоснуться?

Княжич задумался.

Соратники держались позади. Знали они за Волемиром такое – разгневается, но держит все в себе, пока не появится возможность погонять коня или помахать тяжелым палашом в дружеской сшибке. А как развеется – думает. Бывает, долго, бывает, быстро все решит. И уж тогда только поворачивайся – всех озадачит!

Вскоре княжич придержал коня и жестом подозвал к себе друзей:

– Скажите-ка мне, други, все себе невест присмотрели?

Боярские дети замялись.

– Да ладно уж, – понял их сомнения княжич, – отец просит поторопиться с выбором. Завтра к матушке на вечерку идем, там я уж объявлю, которая приглянулась, да и вы не теряйтесь. Девицы справные, красивые, лучше в Тулее не найдете!

Свита покивала, и уже неспешным шагом все вернулись в детинец.

* * *

На другой день еще по свету княжич явился в терем к матери. Невесты – нарядные, взволнованные – скромно стояли вдоль стен. Слева от княгини толпились боярыни, справа – музыканты.

Пусть зима, на луг хороводы водить не выйдешь, зато в тереме большая горница есть и полы дубовые – в самый раз сапогами топать!

Княжич немного не ожидал такого, однако тут же лихо подбоченился и с поклоном пригласил на первый танец матушку – дабы все невесты увидели, как он ценит родительницу. Благо музыканты сообразили и первым вместо плясовой заиграли наигрыш, в котором пары просто ходили, взявшись за руку, ныряя под руки других пар, закруживая сложные узоры.

Княгиня-матушка в молодости пляски любила, так что сына не подвела – прошлась с улыбкой, не теряя стати, а за ней и боярыни в пляс пошли – кто с сыновьями, кто с племянниками. Любо-дорого было посмотреть!

Усадив матушку в ее кресло, княжич подмигнул друзьям и, чуть запыхавшись, подошел к ряду невест. Все они были хороши, но взгляд Волемира невольно искал Несмеяну. Девушка выделялась и ростом, и статью, и красотой. Эх-х-х! Поведя плечом, княжич пригласил на танец блондинку, стоящую рядом с сестрой. Их там, вообще-то, две стояло – справа и слева. Своей мягкой красотой они оттеняли и подчеркивали яркость Несмеяны. Волемир даже усмехнулся – а ведь они с сестрой похожи, оба яркие. Может, выбрать в жены светленькую девицу для контраста?