Снег, путь и приворот

– Все в свите у Волемира Вадиславича хороши собой, и семьи имеют знатные, и деньгами не обижены, – сказала Несмеяна, – только боярич Горазд ростом не вышел. Говорят, его нянька в детстве уронила, а кто болтает, что мать в окно выбросила… Правды уж и не узнать. Только он как вырос в отрока, так и не растет больше. Еще говорят, что он умный очень, и князь сам его в свиту княжича назначил – за разумение его.

– Только бы он жену не искал, – прошептала Услада, пугливо прижимая ладони к щекам.

– Я нянюшку спросила, – сказала Несмеяна, – этот Горазд богаче многих. Он и с мечом упражняется, и верхом скачет… Потом, говорят, отлеживается, правда, долго, а если может – едет в возке, но смел и решителен. А вот Ратибор горяч очень! Лезет ко всем, задирается, его за глаза «кочетом» кличут.

– Мне няня про Жадислава и Даромира рассказала, – вмешалась в беседу Радомира, старательно делая вид, что ей неинтересно слушать про Горазда. – Они братья-погодки. Один хорош с мечом, второй очень красивый, нарядный, в делах торговых разбирается, все цены на торгу знает. Княжич обоих ценит, и говорят, им дозволит первым невест выбирать.

Девушки невольно повернулись к стене. Им сбоку было гораздо лучше видно и княжича, и его друзей.

– Кто из них Жадислав, а кто Даромир? – задумчиво спросила Услада.

– Вон тот, в ферязи фиалковой с серебром – Жадислав, – старательно отворачиваясь, сказала Рада, – а рядом с ним в терлике парчовом Даромир.

– Красивые молодцы и статные, – одобрительно оценила боярышня. – Но в зеленом опашне боярич поздоровее будет… А вон тот, в шапке с малиновым верхом, мой брат Милорад, – вздохнула вдруг Услада.

– Как так? – чуть не хором спросили боярышни.

– Я и сама не знала, – вздохнула девушка, – нянюшка подсказала. Говорит, очень он на мою матушку в молодости похож. Я-то в отца пошла. Предупредила, чтобы не засматривалась на него, родич мой. А я его и не видела никогда! Когда отец с матушкой уехали в Водницы, Милорада в Тулее оставили, при княгине. Он меня тоже не знает, – в голосе Услады прорезались слезы.

– Да ты чего! – бросились утешать подруги. – Погоди, княгиня вечерку устроит, наговоришься со своим Милорадом. Брату, поди, уж разрешат рядом сесть!

– А если нет?

– А если нет, потом все равно увидитесь! – решительно заверила подругу Радомира. – Боярыни при дворе бывают, на входе в церковь можно и записочку передать, и поговорить немного – из вежливости будто.

Несмеяна просто обняла Усладу. Она рассталась и с родителями, и с братьями и порой чувствовала себя в княжьем тереме очень одинокой.

Девушки беседовали и не ведали, что их в этот момент тоже обсуждали. И княжич, и его соратники давно заметили тех, кто отошел в сторонку. Сначала добры молодцы решили, что там спрятались дурнушки, но княжич, покрутив головой, вдруг спросил:

– А где рослая такая девица с черной косой? В зеленом летнике с малахитовым зарукавьем?

Бояричи закрутили головами и, к собственному удивлению, нашли запомнившуюся многим статную девицу в тихом углу.

– О, а рядом с ней та охотница! – брякнул Дарислав.

– Охотница? – заинтересовался княжич.

– Да на конюшне отроки баяли, что конь – злой такой, под красным седлом – девице принадлежит. Дочери воеводы Буса. Она, мол, весь путь верхом ехала, и на зайцев охотилась, и тетеревов в котел била…

– Неужто? – заинтересовались другие боярские дети, чуть не свешиваясь со стены, чтобы разглядеть девушку.

– А которая из двух охотница?

– В алом летнике, – ответил Дарислав, – у нее коса пепельная, конюх смеялся, что кобыла и хозяйка одной масти.

– А третья кто? – прищурился княжич, разглядывая девушку в золотистой тафте.

Бояричи неуверенно переглянулись – девиц было много, и всех запомнить они не успели.

– Горазд, может, ты знаешь? – чуть насмешливо окликнул боярского сына Красимир.

Одетый по последней моде в кафтан с высоким козырем[3], в сапоги из алой кожи с вырезными голенищами, в светло-серую епанчу с яркими алыми узорами по краю, рослый красавец-боярич почему-то всегда ощущал неловкость рядом с Гораздом и оттого старался его чем-нибудь зацепить. В ответ невысокий, как отрок, боярский сын пристально смотрел на Красимира, но ничего против него не говорил, не жаловался и не пытался зацепить в ответ. От этого бояричу становилось еще гаже, но своих дурных шуток он не оставлял.

– Услада Светомировна, – ровным тоном сказал Горазд, – дочь воеводы Светомира Драгановича. Ее мать княжичу теткой приходится.

Тут бояричи зашумели. Кто-то стал говорить, что Горазд, как всегда, все лучше всех знает, а кто-то обернулся к Милораду.

– Сестра моя, видно, – прищурился статный молодой мужчина в темной ферязи без узоров. – Я ее не видал никогда. Братья с ней приехали. Один у князя вчера был, на службу просился, тот его в отроки взял, а два других в городе поселились, не знаю где.

Боярские дети притихли.